Приключения и сражения

Рем поднял голову и побелел: двенадцать стервятников парили в небе, хлопая крыльями, над его братом. У Ромула было вдвое больше птиц. Рем проиграл.

Но Рем не признал такую победу. Не было больше любви между ним и братом, и когда новый город был уже основан, Рем использовал каждую возможность, чтобы подразнить Ромула. То он заявлял, что улицы слишком узки, а стены слишком высоки, то говорил, что храмов слишком много, а магазинов слишком мало. Критической точкой стал момент, когда Ромул выкопал длинный ров, отмечавший границы города, а Рем перепрыгнул через него, смеясь над тем, что и Ром будет так же легко захвачен. Для Ромула это стало последней каплей. Он потянулся за мечом, и сталь сверкнула в воздухе. Прежде чем он осознал, что творит, брат уже лежал у его ног в растекающейся луже крови.

Так был основан город Рим[2] — на крови. Возможно, это и стало причиной того, почему следующие две тысячи лет город не знал покоя, а на его улицах пролилось так много крови. Но это уже вопрос истории.

ГЕРИГУИАГУИАТУГО Легенда индейцев Бороро

В преданиях индейцев Бороро из Южной Америки есть одна странная история о юноше со сложным именем Геригуиагуиатуго. Прежде чем начать ее рассказывать, я посчитал важным отметить несколько вещей.

1. Эти мифы и легенды, известные нам от первобытных людей, часто не имеют логики. Они относятся к миру, крайне отличающемуся от нашего.

2. Они могут показаться чрезвычайно жестокими.

3. Все версии этих историй незначительно отличаются друг от друга. У индейцев Бороро существовала традиция устно передавать истории из поколения в поколение.

4. Я собрал воедино все версии, какие удалось найти, и совсем чуть-чуть добавил от себя.

Легенда каждый раз начинается с того, как Геригуиагуиатуго жестоко избивает свою мать в лесу. Я не представляю, что это бедная женщина могла совершить, чтобы такое заслужить, но факт остается фактом.

Оставив свою зверски избитую мать лежать на лесной тропе, Геригуиагуиатуго вернулся в деревню и продолжал жить дальше так, будто ничего не произошло. Однако отец терзался подозрениями, уверенный в том, что в чудовищных увечьях жены виновен мальчик. Хотя придраться было не к чему: на нем не осталось ни следов, ни ссадин на косточках пальцев, ни пятен крови на набедренной повязке.

В конце концов отец Геригуиагуиатуго решил избавиться от сына. Он поручил ему несколько заданий, где каждое следующее было опаснее предыдущего. Например, приказал сыну добыть священную трещотку на Озере Душ. Оно было страшным местом: там руки мертвецов высовывались из темных недр воды, чтобы утащить ничего не подозревающих людей в ледяную глубь. Но Геригуиагуиатуго выжил. Выследив колибри, плыл прямо за ней и так отыскал священную трещотку. Возвращаясь с ней в деревню, он так весело насвистывал, словно шел домой с рыбалки.

Увидев, что сын вернулся невредимый, отец пришел в ярость, хоть и постарался это скрыть. Он тут же придумал для Геригуиагуиатуго новое задание, но на этот раз отправился в путь вместе с ним, заявив, что им нужно отыскать попугая редкой породы, якобы обитавшего на вершине скалы, что высилась на некотором расстоянии от их дома. У Геригуиагуиатуго не было причин сомневаться в истинности этой затеи. Он и не думал о том, что в ней может скрываться обман.

Когда Геригуиагуиатуго с отцом добрались до той самой скалы, они обнаружили, что она необычайно высока. Геригуиагуиатуго стоял у подножия, запрокинув голову вверх, и не мог увидеть, где заканчивается гора и начинается небо. Казалось, она уходит в вечность.

— Как же нам добраться до верха? — спросил мальчик.

— Полезем, а там видно будет! — сердито прикрикнул на него отец и вогнал в скалу первый железный гвоздь.

Так они приступили к делу. Это была медленная, утомительная работа. Найти опору для ног порой стоило больших трудов, а те выступы, что удавалось отыскать, оказывались маленькими и непрочными. Даже для Геригуиагуиатуго, который был физически развит и ничего не боялся, это занятие оказалось крайне тяжелым. Он то твердо становился на выступ скалы, то исступленно карабкался в поисках опоры, когда камень трескался под его ногами. Скоро земля осталась далеко-далеко внизу. Взглянув туда, Геригуиагуиатуго увидел, что деревья теперь не выше геликонии.[3] Затаив дыхание, он сконцентрировался на том, чтобы одолеть следующие шесть дюймов скалы.

Отец карабкался следом. Когда на одной ступеньке не нашлось опоры, Геригуиагуиатуго пришлось вбивать целую лестницу из гвоздей, которая протянулась на тридцать футов вверх. И в этот момент отец осуществил свою месть. Голыми руками он вытащил все гвозди, обрезал веревку, которой был связан с сыном, и полез вниз тем же путем, каким взбирался вверх. Когда Геригуиагуиатуго обернулся, то понял, что попал в западню.

— Ты скотина! — проорал он. — Ты не можешь бросить меня здесь!

— Могу! — донесся снизу бодрый голос.

— Возвращайся! Как же наше задание? Попугай? А как же я?