Приключения интеллигента, едва не сделавшие его фашистом.

Вот что такое иудеи, ребята. Конечно, любая религия – и иудаизм здесь не исключение – меняется со временем. Иудеи вынуждены приспосабливаться к миру, но людоедская суть от этого не меняется. Тут я фильм один скачал, документальный, отснятый еще в 1973 году в СССР. Картинка черно-белая, качество хреновенькое, зато показано такое, что больше нигде не увидите, ни по одному телеканалу ни в одной стране. Называется «Тайное и явное: цели и деяния сионизма».

Да, чуть не забыл! Есть еще один неплохой фильм, снят уже в США – там тоже отнюдь не все поклонники жидовских юберменьшей – называется  «The other Israel» (Другой Израиль). Фильм по-американски политкорректен, но посмотреть стоит.

Апполинарий допил остатки холодного чая, улыбнулся:

- Ну, вот и все. Хватит на сегодня, я выдохся.

Утром неожиданно позвонил Пятницкий.

- Доброе утро, Апполинарий Павлович! Как спалось?

- Доброе, неплохо … до вашего звонка, - неприязненно буркнул Апполинарий в трубку.

- Ну, насколько я вас знаю, вы и дальше будете спать спокойно, - задумчиво произнес Пятницкий. – Возможно, даже еще лучше.

- Благодарю за комплимент. На самом деле моя нервная система вовсе не так крепка, как вам кажется. Чего вы хотите?

- Сообщить вам кое-что. Прояснились некоторые детали ограбления вашей квартиры.

- Сообщайте.

- По телефону нельзя, информация конфиденциальная. Мы встретимся с вами в парке возле института. Буду ждать вас у центрального входа в 15.00, - ответил Пятницкий и положил трубку.

«Козел! – мысленно обругал капитана Апполинарий. – Даже не спросил, смогу ли я. Инициативу, видите ли, держит в своих руках! Шел бы ты куда подальше, мусор паршивый»!  Однако ни подальше, ни поближе посылать Пятницкого Апполинарий на самом деле вовсе не собирался. Наоборот, ради встречи с «мусором паршивым» он отказался от факультативных занятий со студентами старшего курса, сославшись на внезапное ухудшение здоровья и даже едва не повздорил с деканом, который прозрачно намекнул, что студиозусы платят наличными за дополнительные занятия, поэтому нечего кочевряжиться. А если такой больной, то пора искать другую работу. Апполинарий разнервничался, вспылил и собрался послать декана туда, куда утром хотел отправить Пятницкого. Бугристое от шрамов лицо побагровело, глаза налились кровью, уголки губ приподнялись. Декан, до этого смотревший на Апполинария с высокомерием и насмешкой – начальник! – внезапно побледнел, в глазах метнулся страх. Он живо покинул кожаное кресло, вышел из-за стола, но на другую сторону. Отделенный от взбешенного Апполинария массивной крышкой стола для  заседаний, пожилой декан поспешно сказал:

- Да вы не волнуйтесь так, Апполинарий Павлович! Ну не можете и не надо. После всего того, что выпало на вашу долю и не мудрено, что здоровье ослабло. Ступайте себе с Богом!

И для пущей убедительности взмахивает руками, словно поглаживая обеими ладонями невидимого собеседника. Апполинарий на мгновение закрывает глаза, грудь поднялась и опустилась, в наступившей тишине послышался мощный выдох.

- Фу-у! Простите, я погорячился, - сквозь зубы произносит Колышев.

- Ничего, ничего … - радостно лепечет декан.

Проходя по приемной Апполинарий посмотрел в зеркало. На него глядит перекошенная злобой физиономия, лоб и скулы покрыты шрамами, на лысом черепе блестят капельки пота, узкие губы сжаты в линию. «Типичное лицо преподавателя древних языков, - иронично подумал Апполинарий. – Не хватает шейного платка и пенсне»!

Насупленное небо моросит ледяной крупой, ветер брезгливо трясет ветвями, холод царапает лицо и норовит забраться за шиворот. Апполинарий плотнее запахивает шарф, пальцы тянут вязаную шапочку  к бровям, а затем, свернувшись в кулаки, торопливо прячутся в карманах. «Где этот мент? – злобно думает Апполинарий. – Где его черти носят? Или опять хочет быть доминантом в разговоре, психолог хренов»? Он уже минут десять мается на холодном ветру, медленно вышагивая вдоль пустынной аллеи. Кроме него, в парке никого нет, только изредка торопливо пробегают прохожие, решившие скоротить дорогу. Сумерки наливаются темнотой, ветер усиливается.

 - Блин! Он что, приколист что ли, этот капитан? – бормочет Апполинарий.

В эту секунду за спиной раздается шорох, слышен звук шагов. Апполинарий живо оборачивается и на всякий случай делает шаг в сторону – мало ли? По аллее спешит капитан. Голова укрыта капюшоном, лицо видно только до половины из-за поднятого воротника.

- Добрый вечер, Апполинарий Павлович! Извините, немного опоздал, - произносит Пятницкий.

 Голос звучит глухо, невнятно. Капитан расстегивает молнию на воротнике, повторяет фразу еще раз.

- Ага, пробки … - кивает Апполинарий, не здороваясь.

- Нет, прогулялся по парку, вокруг да около. В данном случае это полезно, - ответил Пятницкий.

- Ну да, разбойники, маньяки, грабители … под каждым кустом в такую погоду!

- Маньяки в интернете сидят, на сайтах знакомств. А прочие возле кабаков и ночных клубов промышляют, - совершенно серьезно ответил капитан. – Да и вам ли бояться этих гавриков, Апполинарий?

- Павлович!