Приключения Иоганна Мекленбургского

– Эй, Кароль, – закричал я, – зайди сюда, пожалуйста. Тут господин барон хочет выдать замуж фройляйн Регину Аделаиду, но не знает за кого. У тебя нет на примете достойной кандидатуры?

– Ваше величество!.. – заскрипел зубами старый барон.

– Хорошо-хорошо, простите меня за неуместную шутку. Давайте сделаем так: вас проводят к Карлу Юхану, и вы сообщите ему о нашем разговоре и о том, что я склоняюсь к мысли уступить. В самом деле, зачем мне марать руки об этого несносного ярла. Пусть с ним разбирается его король. Казнит – туда ему и дорога! Помилует – да здравствует король, милостивый и милосердный! Идите-идите, я думаю, что у меня есть способ убедить вашу дочь на этот брак.

На следующую ночь в замковой часовне состоялось венчание. Жених, едва окрепший после ранения Карл Юхан, и невеста, юная баронесса Буксгевден. Свидетелями были я и боярин Вельяминов. Отец невесты, старый барон Буксгевден, подвел свою дочь к алтарю и передал ее руку в длинной перчатке жениху. Пастор, опасливо косясь на схизматиков, стоящих с постными лицами, начал службу. Жениху, похоже, было нехорошо, и он едва стоял, с трудом держа руку своей нареченной. Лицо девушки, по ее настоянию, было скрыто плотной вуалью. Повинуясь знаку ускорить процедуру, священник быстро отбарабанил все положенное для венчания и спросил жениха:

– Согласен ли ты, сын мой, взять эту женщину в законные жены, любить ее и заботиться о ней в горе и в радости, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит вас?

Не могущий до сих пор говорить Карл Юхан энергично закивал головой, всячески демонстрируя свое согласие. Внимательно посмотрев на него и удостоверившись, пастор продолжил:

– А ты, дочь моя, согласна ли взять этого мужчину в законные мужья, любить его и заботиться о нем в горе и в радости, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит вас?

– Да… – чуть слышно ответила невеста.

– Если кто-то знает причину, по которой этот брак не может состояться, то пусть скажет это сейчас или молчит навеки! – торжественно провозгласил священник и еще раз опасливо посмотрел на меня.

– Никогда еще не соединялась узами брака более гармоничная пара, – немного выспренно произнес я. – Карл Юхан, дорогой мой, неужели вы не хотите поцеловать невесту?

Юленшерна из последних сил осторожно приподнял вуаль и, вскрикнув от неожиданности, упал без чувств. Впрочем, невеста, или, точнее – молодая супруга тут же подхватила своего благоверного и не дала ему разбиться об каменный пол. Кинувшийся на помощь дочери барон вдруг остановился и с недоумением обернулся к остальным:

– Что это значит?..

– Простите, господин барон… – жалобно пролепетала из-под вуали Ирма Краузе, – меня заставили…

– Какого черта – где моя дочь?

– Ваша дочь, дорогой барон, сейчас выходит замуж за человека куда более достойного, чем тот, которого вы ей выбрали. Давайте поторопимся, здесь я уже все видел, и теперь не хочу пропустить свадьбу своего лучшего друга.

– Но как вы могли…

– Барон, ну я же объяснял вам, что сюзерен имеет право распоряжаться рукой своих подданных. Можете считать меня тираном, мне все равно. Кстати, хотите, я в ответ буду считать вас здешним бургграфом? Подумайте хорошенько.

Через несколько минут мы встречали спускавшихся по ступеням собора держащихся за руки Кароля и Регину Аделаиду.

– Мой кайзер… – взволнованно начал говорить фон Гершов, – сегодня вы сделали меня счастливейшим из смертных!.. Чем я могу отплатить вам?

– Нет ничего проще, дружище: сделай счастливой эту девушку!

Великий литовский рефендарий[122] Гонсевский был в ярости. Решительно, в последнее время все шло не так, как надо! Казалось, совсем недавно Москва совсем уже покорилась Речи Посполитой и скоро станет ее частью, но ее диким жителям удалось отбить свою столицу и выбрать себе нового царя. Да какого царя! Про герцога Мекленбургского ходило множество разных слухов, один нелепее другого, но одно было известно точно. Этот везучий сукин сын умел воевать. Не прошло и года, как он стал московским государем, а его армия уже осадила и менее чем за месяц взяла Смоленск, под которым коронные войска топтались два года. Продлись осада хоть немного долее, Гонсевский успел бы собрать войско и помочь осажденным, но – увы! Над Смоленском висит мекленбургский штандарт, а войска как не было, так и нет. Доблестные шляхтичи не торопятся вставать под знамена, а денег на наемников нет. Тех сил, что удалось собрать, едва хватает, чтобы отбивать нападения совсем распоясавшихся татар и казаков, посланных царем разорять несчастную Литву.