Приключения юнкора Игрека

— Сдаюсь. Держи тетрадки и спрашивай сам. Тебе все равно не угодишь. То тебе не так, это — плохо… Умник какой нашелся.

Вот чудак! Разве ж я хотел его обидеть? Но зачем спрашивать, если нет вопроса?

Впрочем, время сочинить вопрос еще оставалось. Конференция продолжалась вовсю. Олег Сиропов лихо отвечал на бесчисленные записки, приводя примеры своих командировок и встреч. Что только не волновало зал! Будут ли они печатать новый детектив? Правда ли, что тем ребятам, чья заметка напечатана, газета присылает деньги, — называется «гонорар»? Начиная с какого класса могут дружить мальчик и девочка? Получал ли в школе двойки Олег Сиропов? Почему рассказы и стихи печатают только на четвертой странице?

Некоторые записки Олег Сиропов, прочитав, складывал в отдельную стопку, приговаривая в чуткий микрофон: «С собой захвачу. На это всей редакцией отвечать надо. Через газету. Очень интересная проблема…»

Жаль только, что эти, особо заинтересовавшие его записки, он почему-то не читал вслух.

Но как говорит мой брат Акрам — «Лучшее решение знает только капитан. Даже если оно — худшее».

И тогда, склонившись над тетрадкой, я быстро написал: «Хочу стать вашим юнкором. Что для этого нужно?» И подписал — «юнкор Икс». Борька, искоса поглядывавший за моей писаниной, ткнул пальцем в подпись:

— Придумай здесь что-нибудь другое.

— А чем тебе юнкор Икс не нравится?

— Увидишь — сейчас все ржать будут. Похоже на мистера Икс.

— Верно! — спохватился я. — Но это легко поправить, алфавит большой, — и, тщательно замарав Икс, вписал: «Игрек».

Оставалось выломать листик из тетради, сложить вчетверо и пустить по рядам. С бьющимся сердцем следил я за тем, как поплыла моя записка. Наконец она очутилась в руках Олега Сиропова и он развернул ее, прочитал и просиял.

— Юнкор по имени Игрек, — сказал он, — спрашивает, как стать юнкором. Не спрашиваю, ребята, кто из вас Игрек, кто Икс, кто Зет. Отвечаю популярно: юнкором может стать любой. Любить и жаловать будем каждого, кто принесет очень интересную, проблемную заметку. Желательно — подходящую для нашей рубрики «Можно ли об этом молчать?» Приходите прямо ко мне, на двери увидите табличку — «О.Сиропов». Это я. Кстати, запомните — если увидите в газете подпись С.Олегов— это тоже я. Это мой псевдоним. Так что приглашаю в гости. И вас, и ваши заметки. Жду тебя, юнкор Игрек!

Признание Сиропова было для меня открытием! Я и сам не раз видел в газете заметки, подписанные — С.Олегов. Поди догадайся, что это тоже О.Сиропов! Интересно, а зачем ему это? — думал я.

Потом Лена вручила Сиропову цветы из школьной теплицы и под овации зала О.Сиропов (он же — С.Олегов) сошел со сцены, оставив меня наедине с новой проблемой: что такое «очень интересная, проблемная заметка»? Положение облегчалось, правда, тем, что О. Сиропов сам подсказал примерную тему. Но о чем можно написать в рубрику «Можно ли об этом молчать?» Наверное, о том, о чем надо шептать или кричать?

Оставалось самое главное — придумать повод заорать.

Но как говорит Акрам — «Радар в море все увидит. Кроме самого себя…»

ПАРУСА ДЛЯ ЭКСКАВАТОРА

От чего люди теряют покой?

Наверное, каждый на этот вопрос даст свой ответ. Но все равно, когда ответов наберется целый ворох, наугад запустив в него руку, среди прочих ответов обязательно вытянешь и такие: «От хорошей книги», «От желания исправить четверку на пятерку», «От сына — двоечника», «От бессонницы», «От скандального соседа», «От записок, которые сын приносит домой от учительницы…». Этот джентльменский набор вполне справедливых и понятных ответов можно продолжать бесконечно.

Но нам ни за что не приходило в голову, что можно потерять покой из-за Кати Суровцевой. Точнее, из-за ее майки, сумки, шапочки и кроссовок.

…Когда однажды наша Кэт пришла на физкультуру, мы просто ахнули. Все на ней говорило о том, что у нас в классе появился, по меньшей мере, член олимпийской сборной страны. Ведущие спортивные фирмы планеты одели Катю Суровцеву в изысканные образцы своих достижений. Стыдно было бы в таких умопомрачительных кроссовках прыгнуть в высоту меньше, чем хотя бы на два метра, а в длину — так на все восемь! Кроссовки казались застывшей на старте ракетой-носителем, которая — только включи зажигание — мигом вынесет Катю Суровцеву на орбиту планки с любой фантастической отметкой. Но предметом безоговорочного нашего восхищения и полной утраты покоя была все-таки ее голубая майка с орущей на всю спину и на всю грудь надписью по-английски: «Я — чемпион!»