Приключения юнкора Игрека

Борька вздохнул. Я понимал его. Похоже, быстрехонько прибавив в уме шесть лет к своим четырнадцати, Самохвалов живо смекнул, что не видать ему почетного звания «старейший юнкор» как своих ушей. Марат явно заслуживал уважения. Это был уже не юнкор, а лютый газетный волк.

— Ты над каким словом работаешь? — спросил уже я.

Марат с достоинством положил на стол авторучку и покровительственно сощурился:

— Вы что, братцы-кролики, и вправду, и первый раз? Тогда все понятно.

Услышав это его «братцы-кролики», мы сразу поняли, что Марат — любимый ученик Олега Сиропова. Даже закадычное словечко перенял у него.

— Работа над словом, — назидательно выговорил Марат, — это для юнкора самое главное. Иначе его читатели читать не будут.

— А печатать, значит, будут? — встрял я.

Маратик наградил меня презрительным взглядом и ничего не ответил, а продолжил свое:

— Вчера мы впятером проводили рейд по дворовым площадкам, а мне Олег Васильевич поручил собрать все материалы в один. И сделать, чтобы было интересно. Вот и работаю над словом. Чтобы заметка была вкусной. Ясно?

— А что за рейд? — спросил я уже вполне миролюбиво и с непритворным любопытством.

— Проверяли, кто гаражи на детских площадках строит, кто огороды заводит и ребят прогоняет.

— И об этом напечатают? — восхитился Борька. — Вот здорово. У нас тоже есть огород. У дяди Сидора Щипахина. Он себе у дома здоровенный кусище земли самовольно отхватил и колючей проволокой обнес. Подойти страшно.

— Колючей проволокой? — оживился Маратик, впервые проявляя к нам настоящий интерес. — Очень любопытно! Такого факта у нас не было. Описать сможешь?

— Проще простого. Записывай адрес. Массив «Юнусабад», сектор…

Марат резко поднял руку, будто был пассажиром, тормозившим левака на обочине дороги. Самохвалов, ясное дело, тут же затормозил…

— Стоп, братцы-кролики! — повелительно шепнул Марат. — Адресок — потом, в общей подписи дадим. Вы — факты, факты подбрасывайте…

— Какие еще факты? — обиделся Борька. — Говорю же — сам у двора краюху отрезал. Без спроса. И сажает лук и редиску. А две грядки полиэтиленом закрыл — там у него целая теплица.

— Но ты сказал вначале про колючую проволоку. Есть или нет?

— Если он ее не снял, пока мы тут с тобой болтаем, то, конечно, есть. Куда же ей деваться!

— Тогда отлично! — загорелся Марат. — Это же находка. — Он картинно запрокинул голову, вонзил взгляд в потолок и стал раскачиваться на стуле, поддав его назад так, что он, как мустанг, взвился и разве что не заржал. Гарцевание на стуле продолжалось с минуту. Наконец, Марат простил стул и вспомнил о нас.

— Значит так, — деловито распорядился он. — Напишешь о том, как однажды мама послала тебя на базар, за редиской, а за прилавком ты встретил этого… Как ты сказал?..

— Дядю Сидора Щипахина, — подсказал Самохвалов и испуганно добавил:

— Не встречал я его ни на каком базаре. — Что за ерунда?

— Не ерунда это, а литературная форма, — объяснил Марат. — Но ты все равно об этом ничего не знаешь, лучше слушай и мотай на ус.

Но Борька был неумолим:

— Не буду про базар писать. Не встречал я его там с редиской. Зачем врать-то?

— Да погоди ты… Если ты не веришь, тебе сам Олег Васильевич объяснит. Это называется художественный вымысел. Понял?

— А зачем он мне? — упорствовал Борька. — Зачем?!

— А чтоб интересно было. Он же сам не лопает всю свою редиску. Значит — продает. Где? На базаре! Ты на базаре бываешь… Бываешь ведь? Ну вот… Значит, вполне мог его там встретить. Мог ведь, спрашиваю?

— Мог… Мог… — пробурчал Самохвалов.

— То-то же! — обрадовался Марат. — Теперь давай думать дальше… Значит так! — Марат раскраснелся, глаза его заблестели. Похоже, весь он был сейчас во власти этой таинственной работы над словом. А может, еще над чем-нибудь, нам — неучам — пока неведомым. Старейший юнкор учил нас тайне изготовления вкусной заметки. Мы с Борькой стояли сейчас у его стола, как у плиты кулинара, и терпеливо изучали сложный рецепт…

— Рассуждаем дальше! — продолжил Марат. — Учитесь, пока я жив… Встретившись с дядей Сидором на базаре, ты интересуешься у него, почем пучок. Он отвечает. И тут ты его спрашиваешь так: «А если купить все разом — сколько это будет стоить?» Он посчитает, сколько у него с собой пучков, помножит и снова ответит. Вот тут-то ты ему и всадишь прямо под дых главный, убойный вопрос.

— Какой еще — убойный? — не выдержал Самохвалов, явно увлекаясь своей мнимой встречей на базаре с дядей Сидором Щипахиным.

Глаза Марата излучали ликование. Он весь светился изнутри и, похоже, мог бы в эти высоковольтные минуты даже давать ток.

— Тут и задаешь главный вопрос. Ты скажешь ему так: «Вы, дядя Сидор, меня не поняли. Я хочу знать, сколько вы просите за грядки, за колючую проволоку — за все!»

— И что же он мне ответит? — Самохвалов ошалело уставился на Марата.