Приключения капитана Блада

- Вы ошибаетесь, сэр Джеймс. Кое-что заставляет меня задержаться на несколько минут. Возможно, в моей жизни и были вещи, которых мне следует стыдиться. Но я никогда не был ничьим палачом, и будь я проклят, если я восполню этот пробел по вашей милости. Одно дело - повесить вашего кузена в качестве акта возмездия; Но черт ценя побери, если я стану его вешать, чтобы угодить вам. Я отправлю его на берег, сэр Джеймс, чтобы вы могли повесить его сами.

Уныние, отразившееся на лице сэра Джеймса, как нельзя больше удовлетворило капитана Блада. Разрушив его сладостные планы отмщения, капитан предложил ему иное утешение.

- Теперь, когда я изменил свои намерения, вам остаётся изменить ваши и продать мне этого парня на должность кают-юнги. Я же не только увезу вашего кузена, но и постараюсь внушить ему, чтобы он никогда больше вас не беспокоил.

Запавшие глаза сэра Джеймса с недоверчивой надеждой устремились на корсара.

Капитан Блад улыбнулся.

- Можете считать это дружеской услугой, сэр Джеймс, - сказал он, внеся окончательное успокоение в растревоженную душу вице-губернатора.

- Хорошо, - промолвил, наконец, сэр Джеймс. - Забирайте своего парня. На этих условиях я дарю его вам.

Глава 7

Понимая, что супругам нужно многое сказать друг другу и что его присутствие будет лишним, капитан Блад тактично поспешил откланяться и удалиться.

В холле он приказал ожидавшему его Тому Хатторпу следовать за ним. Тот повиновался, так ничего и не поняв в этом чудесном избавлении.

Никто им не препятствовал. Наняв лодку у мола, они подплыли к «Марии Моденской», на шкафуте которой два брата заключили друг друга в объятия, в то время как капитан Блад, созерцая их, испытывал чувство всемогущего благодетеля.

Едва сдерживая слезы радости, Нат Хагторп попросил Питера Блада объяснить, как ему удалось освободить брата так быстро, не прибегнув к насилию.

- Нельзя сказать, что я не прибегал к насилию, - ответил Блад. Напротив, без насилия не обошлось. Но оно было чисто эмоциональным. Кое-что в этом роде ещё предстоит сделать, но это уже относится к мистеру Корту. И он повернулся к стоящему рядом боцману. - Свистать всех наверх, Джейк. Мы тотчас же снимаемся с якоря.

Блад направился к каюте, в которой томился мистер Корт. Отпустив часового, он открыл дверь и вошёл. Гнев заключённого за это время ни в коей мере не утих.

- Сколько ты ещё будешь держать меня здесь, гнусный негодяй?

- А куда бы вы хотели сейчас направиться? - поинтересовался капитан Блад.

- Как - куда? Да ты смеёшься надо мной, проклятый пират! Мне нужно на берег, как тебе отлично известно.

- На берег? Сейчас? Вот уж никак не думал.

- Не собираешься ли ты и дальше задерживать меня?

- О, это едва ли понадобится. У меня есть для вас кое-что от сэра Джеймса - книга стихов и устное сообщение.

И он добросовестно передал ему и то, и другое. Мистер Корт сразу обмяк и, побледнев, опустился на койку.

- Возможно, теперь вы не будете так настаивать на вашей высадке на Невис. Очевидно, вы уже начинаете понимать, что Вест-Индия - не совсем здоровое место для флирта. Ревность в тропиках подобна климату - она чревата ударом. Думаю, что вы благоразумно предпочтёте разыскать корабль, который доставит вас обратно в Англию целым и невредимым.

Джеффри Корт вытер пот со лба.

- Значит, вы не высаживаете меня?

В каюту сквозь открытое окно донёсся скрип кабестана ^[171] и звон якорной цепи. Капитан Блад жестом привлёк внимание собеседника к этим звукам.

- Мы снимаемся с якоря и через полчаса будем в море.

- Что ж, пожалуй, это к лучшему, - со вздохом сказал мистер Корт.

СВЯТОТАТСТВО Глава 1

В течение периода своего изгнания из общества капитан Блад всегда считал печальной иронией судьбы то, что он, воспитанный в традициях католической церкви, был вынужден покинуть Англию из-за обвинения в участии в протестантском мятеже и рассматривался испанцами как еретик, вполне достойный сожжения на костре.

На эту тему он долго и с огорчением распространялся в беседе с Ибервилем, своим французским компаньоном, в тот день, когда Блад, из-за врождённой щепетильности отказался от заманчивой перспективы лёгкого и богатого грабежа, для свершения которого пришлось бы пойти на небольшое святотатство.

Однако Ибервиль, из которого родители надеялись сделать церковника и который был посвящён в низший духовный сан ^[172] перед тем, как обстоятельства забросили его за океан и превратили в флибустьера, нашёл эту щепетильность нелепой, а слова Блада его одновременно рассердили и развеселили. Веселье в конце концов взяло верх, так как этот высокий и энергичный парень, уже немного начинающий полнеть, обладал лёгким и общительным характером, о чем свидетельствовали смешливые искорки в его карих глазах и постоянно улыбающийся рот. Несомненно, в нем погиб подлинный светоч церкви, хотя он сам это яростно опротестовывал, возбуждая всеобщий смех.