Приключения капитана Коркорана

— Заключение, — ответил Бангор, — состоит в том, что готовы забыть нарушение международного права, совершенное вами, гражданином дружественной нам и нейтральной державы; оно выразилось в том, что вы позволили себе воевать против Индийской компании, но, удаляясь, вы должны вручить ключи города Бхагавапура английской армии.

— Это все? — спросил Коркоран.

— Виноват, я забыл упомянуть еще об одном условии. Полковник Барклай требует, чтобы вы передали в его руки прирученную тигрицу, которую вы всюду водите за собою, предназначенную послужить украшением Британского музея, понятно, сделав предварительно надлежащим образом из нее чучело.

При этих словах Коркоран, повернувшись к Луизон, спокойно слушавшей разговор, сказал ей:

— Ты слышишь, моя дорогая, что говорит этот мерзавец. Он хочет сделать из тебя чучело!

При слове «чучело» Луизон испустила такое страшное рычание, что Бангора мороз пробрал по коже.

— Вероятно, вы желаете предварительно расстрелять ее?

У англичанина хватило только сил в ответ на этот вопрос кивнуть головой. Однако при слове «расстрелять», хотя произнесенном не англичанином, а самим Коркораном, Луизон прыгнула так, как будто три пули попали ей в сердце. Она поглядела на Бангора такими глазами, что он потерял всякую надежду когда-нибудь еще поесть бифштекс и опасался тотчас же самому послужить бифштексом.

— Милостивый государь, — сказал он смущенно и несколько дрожавшим голосом, — вспомните о моем положении как парламентера и не забудьте о международном праве…

— Международное право и права тигров ничего общего не имеют, и Луизон, если вы осмелитесь ее раздражать, упоминая о ваших Британских музеях и выказывать вашу манию к чучелам, в три минуты приготовит ваш скелет к передаче в Британский музей.

— Англия отмстила бы за мою смерть, — сказал высокомерно Бангор. — И лорд Пальмерстон…

— Вот как! Ха, ха! Луизон знать не хочет вашего лорда Пальмерстона и интересуется им на столько же, как пустым орехом. Но теперь, возвращаясь к нашему делу, можете возвратиться к полковнику Барклаю и скажите ему, что мне вполне известно его положение и всякое хвастовство и запугивание с его стороны совершенно излишни. Мне известно, что у него продовольствия хватит только на восемь дней и что его три европейских полка состоят теперь, после значительных потерь, только из тысячи семисот человек. Передайте ему также, что мой пароход «Сын Бури», вооруженный 26-ю большими пушками, делает ему недоступной Нербуду, и что он не в силах пробиться сквозь ряды моего войска, и что если он будет медлить, то вынужден будет сдаться, и тогда я не отвечаю за жизнь тех, кого захвачу в плен.

— Милостивый государь, — сказал Бангор с несколько таинственным видом, — я уполномочен предложить вам около миллиона рупий, если вы согласны уехать с дочерью Голькара и предоставить мараттов их участи.

— Если вы осмелитесь хотя еще минуту продолжать предлагать мне измену, я прикажу вас тотчас посадить на кол. Кланяйтесь от меня полковнику Барклаю и скажите ему, что через час я жду его у берега реки. По прошествии этого времени едва ли я найду возможным принять его.

Барклай, сделавший такие дерзкие предложения только с целью скрыть свое отчаянное положение, сильно присмирел, узнав, что Коркорану все известно. Он принял предложенное свидание и пошел на встречу победителя, находившегося в ста шагах от крепости.

— Полковник, — сказал бретонец, подавая руку, — вы сделали ошибку, поссорившись со мною, как вы, полагаю, сами в этом убедились. Но никогда не поздно исправить ошибку.

— А! Вы принимаете мои предложения? — обрадованно возразил Барклай. — Я был в этом уверен. В сущности, чего можете надеяться от этой сволочи, которая вас бросит при первой неудаче? Впрочем, миллион рупий — сумма основательная и на дороге ее не найдешь! И вот ваша судьба прочно устроена, и вы навсегда обеспечены в материальном отношении! Я могу вам посоветовать самое надежное помещение этого капитала, а именно в банкирском доме «Вайт, Броун и К°» в Калькутте. Это основательный, прочный торговый дом, заработавший двадцать миллионов торговлею хлопком. Они дадут вам пятнадцать процентов на ваш капитал. Вот и я также рассчитываю поместить туда же мою долю добычи по взятии Бхагавапура.

— А! — смеясь, сказал Коркоран. — Так вот на что вы рассчитываете… Но, милейший полковник, не всегда расчеты бывают верны, и далеко не все пожелания осуществляются! Скажу в двух словах: я как раз предлагаю вам совершенно то самое, что вы мне предложили, а именно дозволение мое вашей армии уйти с оружием и всем багажом. Кроме того, вы должны будете признать независимость государства Голькара, и вы должны будете жить в мире с новым государем, его наследником.

— Голькар умер! — изумленно воскликнул Барклай.

— Конечно! Разве вам это не было известно?

— И кто же его наследник?