Приключения капитана Коркорана

Но в части английского лагеря, занимаемой сипаями, можно было услышать, как обменивались шепотом паролями и лозунгом вдали от ушей английских офицеров. Сугрива прокрадывался в палатки и всюду делал таинственные распоряжения.

Наконец рассвело. Выстрелом из пушки возвещено было начало приступа, и первая колонна английских солдат взобралась на пролом в стене, держа наперевес ружья с примкнутыми штыками.

Но в тот же момент ужасная пальба встретила их с фронта и с боков. Шесть пушек, заряженных картечью, нанесли громадный вред английской колонне солдат; еще больший вред нанес ряд бомб, помещенный на дне рва предусмотрительным Коркораном, под ногами англичан взорванных им одновременно с пушечными выстрелами. Половина колонны была уничтожена в несколько мгновений. Уцелевшие поспешно возвратились в траншеи.

Видя это, Коркоран, командовавший батальоном, защищавшим пролом, невольно рассмеялся, а солдаты Голькара почувствовали себя не только вполне ободренными, но даже преисполненными храбрости. Что касается капитана, стоя на проломе, он был спокоен и улыбался, точно на балу. Зорко поглядывая всюду и нисколько не увлекаясь этим первым успехами, он поджидал второго приступа со спокойной самоуверенностью. Рядом с ним стоял старый Голькар, пришедший в восторг от удачно отбитого приступа. Поблизости от них с важным видом расхаживала Луизон, видимо повеселевшая, и никого уже не пугала, благодаря точной и строгой дисциплине, давно внушенной ей Коркораном. Мало того, ее сметливость, в силу которой она угадывала и предупреждала все желания капитана, внушала суеверным солдатам Голькара особое к ней уважение.

Прошло четверть часа и в лагере англичан все казалось спокойным.

— Быть может, они уже отказались от осады? — спросил капитана Голькар.

— Нет! — отвечал Коркоран. — Но все же меня тревожит эта тишина. Луизон!

Услышав призыв, тигрица вытянула уши вперед, точно желая лучше вслушаться в слова своего господина.

— Моя дорогая Луизон! Дело в том, что надо получить сведения. Что там делается в траншеях?.. Вам это неизвестно?.. Так вот отправьтесь узнать… Вы меня понимаете?.. Вы проникните в траншею, осторожно захватите между верхней и нижней челюстями первого попавшегося англичанина и, если возможно, постарайтесь захватить офицера и деликатнейшим образом принесете его сюда ко мне. Надо быть осторожной и очень быстрой!

Весь этот разговор был сопровождаем очень выразительными движениями, и после каждой фразы Луизон слегка склоняла голову, точно подтверждая, что она поняла. Она помчалась стрелою, одним прыжком перелетела через пролом и очутилась во рву; другим прыжком она была уже на гласисе, а через секунду была уже внутри траншеи, где англичане готовились к новому приступу.

Первым стоявшим вблизи Луизон оказался поручик 25-го линейного полка, храбрый Джемс Стефенс из Картридж-Гуз, что в графстве Дарем. Опрокинув его ударом лапы, она схватила его в зубы и стрелою помчалась к пролому.

Все это было проделано так быстро, что никто не успел опомниться, как Луизон была уже по ту сторону пролома и положила принесенную дичь у ног Коркорана, глядя на него ласково и кротко, но с видом, ясно говорившим: «Ну что же, дорогой хозяин! Разве я плохо исполнила поручение?»

Однако, по несчастью, Луизон немного торопилась и, главное, опасаясь выронить из челюстей свою добычу, так сильно схватила несчастного джентльмена, что зубы ее проникли до легких, так что, когда она положила на землю злополучного Джемса Стефенса, он был уже мертв.

— Бедный молодой человек! — проговорил Коркоран. — Луизон, мало знакомая с анатомией, не догадалась, что сжимает чересчур сильно… Жаль! Надо начать сызнова… Моя дорогая Луизон, вы сделали большую ошибку. Вы обращались с этим англичанином, как с бифштексом, хорошо сжаренным, а надо было обращаться с этим джентльменом деликатно и принести его живым… Итак, отправляйтесь снова, но на этот раз будьте осторожнее.

Тигрица отлично поняла упрек Коркорана и отправилась, опустив стыдливо голову.

На этот раз схваченный ею джентльмен так деликатно был охвачен зубами, что она могла бы принести его совершенно невредимым, если бы англичанам не пришла в голову несчастная идея дать общий ружейный залп по Луизон, и одна из пуль, предназначенных ей, засела в мозг несчастного, мгновенно прекратив его жизнь.

После этой второй неудачной попытки капитан убедился, что не придется получить точные сведения о положении и движениях неприятеля, но это теперь оказалось совершенно ненужным, так как в тот же момент послышался большой шум с другой стороны стены, очень плохо охраненной. Оказалось, что около двухсот англичан взобрались по приставным лестницам на стену и проникли в город. Солдаты же Голькара, побросав ружья, бежали пред этим неприятелем.

Коркоран, обратившись к Голькару, сказал:

— Государь! Оставайтесь у пролома. Я иду им навстречу. Ни под каким видом не допустите овладеть проломом. Тогда все будет потеряно и неизбежно придется погибнуть.