Приключения капитана Кузнецова

И тут… О радость!.. На гигантском, в несколько тонн, гладком валуне, преградившем путь ручейку и образовавшем как бы плотину, я увидел моих козочек. Они стояли на коленях и, вытянув длинные шеи, пили воду или что-то грызли за валуном. Вынув пистолет, по-пластунски ползу, чтобы зайти сбоку, так как сзади не легко убить животное, тем более выбрать самца или ярку. Козочки были так заняты своим делом, что не слышали моих движений. Я прицелился в левую лопатку самой крайней, не думая самец это или самка. Рука дрожит от усталости и волнения.

— Фу ты, черт!.. Хуже, чем на фронте, — обругал я себя, и это принесло некоторое успокоение.

Раскатистое эхо выстрела разрезало спящую тайгу. Козел прыгнул, как кузнечик, и свалился в воду. Косули вздрогнули, на секунду вскинули вверх красивые головки с полными удивления и страха глазами и, ничего не поняв, промчались мимо меня к чащобе. Следом запрыгали два резвых козленка.

Сердце еще сильно колотилось от радости или просто от волнения, когда я вынимал гурана из небольшой колдобины с холодной прозрачной водой. Колдобину питал, вероятно, затухающий или совсем затухший родник, так как вода из него не выходила ни через валун, ни под ним, а белые круги на каменистых отвесных стенках говорили о том, что в жаркие дни водоем испаряет воды больше, чем получает от родничка.

— Чем полюбился косулям этот малодоступный водопой, если кругом много родников с хорошим подходом? — думал я.

И вдруг молнией пронизала мозг почти невероятная догадка…

Упав животом на валун, где недавно стояли косули, протянул дрожащую руку к стенкам водоема и, соскоблив ногтем белесый порошок, положил его на язык… Она самая!.. Настоящая соль!.. Спасибо, милые косули!

Насосавшись вдоволь смешанных с глиноземом и песчинками, но приятных на вкус кристалликов, я приступил к приготовлению жаркого.

«ВОРИШКИ»

Силы постепенно возвращаются, и кошмары исчезли. Стоят ясные жаркие дни, но вода в соленом водоеме испаряется так медленно, что прибавка «накипи» соли на стенках почти незаметна. Кропотливая работа по сбору мелких сероватых кристалликов отнимает три-четыре часа, а соли хватает только на день.

От соленого водоема хорошо видны скалистые возвышенности, за которыми должно быть озеро, куда, как я предполагал, упал мой самолет. Но водоем так крепко привязывал скупой подачей соли, что я не мог оторваться даже на два-три дня, чтобы пойти к озеру на розыски самолета.

Надо было придумать какой-то способ, ускоряющий добычу соли, пока же я занялся постройкой шалаша. Место для шалаша выбрал вблизи родничка с ледяной водой, на самом краю поляны, к югу от соленого источника. Вход в шалаш решил сделать на северо-восток, так, чтоб из «двери» были видны скалистые возвышенности и то место, где находился соленый водоем. Позади шалаша, метров за пятьдесят, начинается дремучая тайга, справа — глубокий обрыв в виде грота, проделанный стекающей с поляны снеговой и дождевой водой. Слева — тянется обширная поляна, или вернее редколесье, так как по всему склону растут хотя и редкие, но роскошные лиственницы и ели.

Просторный и прочный шалаш я построил за четыре дня из пережженных на костре (ведь пилить-то печем) жердей, увязав их латами из гибких ветвей черемухи, укрыл корьем и сверху еще толстым слоем сухого зеленого мха, дверь связал из тонких прутьев, уплотнив сплетения стеблями рогоза. Постель из сухих прошлогодних стеблей рогоза и сухого мха устроил прямо на земле. На пятый день, натаскав из оврага глины и валунов, сделал неказистую, но удобную печку с вытяжной трубой. Издали она походила на старинный маленький паровозик-кукушку.

За дни одиночества, кажется, разучился говорить и готов был принять в собеседники кого угодно, даже медведя, но приходилось довольствоваться лишь записной книжкой. На протяжении этих дней она была и моим слушателем и моей памятью. И вот сегодня в ней исписан последний листок. Нужен какой — то заменитель бумаги. В старину новгородские князья писали свои грамоты на бересте, той самой, которую сибиряки заготавливают для разжигания костра и дров в печке.

С заготовкой бересты следовало торопиться, так как во второй половине лета снимать ее с деревьев гораздо труднее, а сегодня уже 28 июня. И я занялся заготовкой.

Меня серьезно одолевали еще две заботы: соль и спички. Без соли я не мог далеко уходить от водоема, а спички… их осталось в коробке всего восемнадцать.

На фронте, во время войны, когда не хватало спичек, бойцы обычно прибегали к помощи «катюш». Это, конечно, не были грозные минометы. Свое название нехитрые солдатские приспособления, видимо, получили от того, что как и настоящие «катюши», так и эти — самодельные — помогали своим огоньком бойцам. Первые громили врага, а вторые — заменяли спички.