Приключения Каспера Берната в Польше и других странах

Сейчас в ней собралась на поминки покойного капитана почти в полном составе команда "Санта Лючии". На корабле остались только дежурные по кораблю и люди, занятые по ремонту. Обычно до окончания плавания матросам избегают выплачивать причитающиеся им деньги, но Зорзио Зитто понимал, что в Турции никто не сбежит с корабля, да и к людям своим он успел приглядеться. Поэтому боцману Густаву Кнебелю задолго до прибытия в Константинополь было велено выплатить команде часть жалованья.

Паоло Ротта подсел было к одному из столиков, но четверо ребят, не сговариваясь, отвернулись от него, а затем, воспользовавшись каким-то предлогом, перешли за соседний столик.

Каспер видел, что Ротта сидит в полном одиночестве, и пожалел было брата синьоры Бианки, но не подошел к нему, так как спешил на "Лючию". Сегодня дежурным по кораблю оставался боцман с тремя стариками, завтра эту обязанность предстояло выполнять Касперу Бернату.

Постепенно кофейню оставили и остальные участника пирушки.

Хозяин кофейни уже несколько раз почтительно осведомлялся у одиноко сидящего посетителя, не угодно ли господину матросу какой-нибудь снеди, но Ротта не требовал ничего, кроме сладкой греческой водки.

Время шло к вечеру, Спиридон Акрит заготовил уже было фонарь, чтобы довести своего захмелевшего гостя до набережной, когда к единственному занятому столику кофейни подсел новый посетитель. Подняв на него воспаленные глаза, Паоло Ротта снова опустил голову.

- Синьор матрос, как видно, не узнает меня? - вежливо осведомился чернобородый человек в богатом плаще.

Матрос пробормотал какое-то ругательство.

- Я надеюсь, - продолжал чернобородый, - что гнев синьора относится не ко мне, а к поляку Касперу Бернату?

Хмель Ротты как рукой сняло.

- Откуда вы знаете Каспера Берната? - спросил он, внимательно приглядываясь к незнакомцу. - Кто вы такой?

- Так как синьор меня не узнает, я сам покаюсь ему: это я помог в Риме Касперу Бернату во время драки у трактира.

- Вы друг Каспера Берната? - спросил матрос угрожающе.

- Я враг Каспера Берната. Больше того: я вчера находился ночью на палубе "Святого Бенедикта" и слышал ваш разговор, - пояснил чернобородый. Я хочу и могу вам помочь, Кьянти!* - заказал он хозяину кофейни. - Сейчас мы с вами потолкуем, - добавил он, наливая матросу полный стакан.

______________ * Итальянское вино.

- Я и так пьян, - пробормотал Ротта. - Вы действительно можете мне помочь? - спросил он, дрожащей рукой поднося стакан ко рту. - Ваше здоровье, синьор... синьор...

- Фон Эльстер... Рыцарь фон Эльстер, - подсказал чернобородый. - Итак, у нас с вами общий враг, и мы должны объединиться, чтобы его одолеть. Неужели двое таких бравых мужчин не справятся с мальчишкой поляком? А тело его мы бросим на съедение константинопольским крабам.

- Синьор рыцарь, знает бог, как я хотел бы видеть его мертвым! Он мало того, что оскорбил меня там, в Риме, но на корабле он натравил на меня всю команду и восстановил против меня капитана, моего деверя... - Ротта помолчал. - Но я не могу желать ему смерти, так как перед мадонной поклялся, что жизнь его для меня будет священна и неприкосновенна...

- Да, я слышал, что болтал этот щенок, - заметил рыцарь презрительно. Однако бывают случаи, когда его святейшество папа освобождает верующих и не от таких еще клятв.

- Я венецианец и матрос, ваша милость, - возразил Ротта. - От моей клятвы меня не сможет освободить даже сам господь бог. Я поклялся перед статуей мадонны, заступницы и покровительницы моряков!

Рыцарь фон Эльстер, помолчав, вдруг хлопнул ладонью по столу.

- Идет! - сказал он. - Будет по-твоему: вот только полчаса назад у меня был разговор с одним турецким купцом... Как хорошо все сходится... Ладно, я помогу тебе обезвредить полячишку, а жизнь его пускай останется священной и неприкосновенной. Жив он останется. Понятно? Жив, но не больше.

- Мне нужно больше, - пробормотал Ротта. - Мне нужно отнять у него одну бумагу...

- О-ей! Мы словно сговорились с тобой: мне тоже нужно отнять у него одну бумагу...

- Это имеет отношение к завещанию покойного капитана? - спросил матрос с опаской.