Приключения Конана-варвара. Путь к трону

Моряки, те, кто услышал этот крик и понял, что он означает, побледнели и попятились, в страхе глядя на беснующегося человека на мостике. Неужели это и впрямь тот самый кровожадный дьявол южных морей, столь таинственным образом исчезнувший несколько лет назад, но о котором до сих пор слагали легенды? Чернокожие окончательно обезумели, они в бешенстве трясли и грызли цепи, выкрикивая имя Амры как заклинание. Кушиты, которые до сих пор никогда не видели Конана, подхватили их крик. Рабы в карцере под полом каюты принялись стучать в борта, визжа, как сумасшедшие.

Деметрио, который с трудом полз по палубе на коленях, помогая себе одной рукой, пепельно-серый от дикой боли в вывернутой из сустава руке, заорал:

– Взять его! Убейте его, собаки, пока рабы не вырвались на свободу!

Сообразив наконец, какая смертельная опасность им грозит, моряки ринулись к мостику с обеих сторон. Но Конан, ловкий, как кошка, одним прыжком перемахнул через поручни и приземлился на обе ноги в проходе между скамьями.

– Смерть хозяевам! – взревел он, и его топор с размаху опустился на кандальную цепь, перерубив ее, как тростинку.

В следующее мгновение бешено вопящий раб оказался на свободе и с треском переломил весло, соорудив из него некое подобие палицы. Моряки беспомощно метались взад и вперед по мостику у них над головами, и на «Искателе приключений» начался настоящий ад. Топор Конана безостановочно взлетал и опускался, и с каждым ударом на свободе оказывался очередной беснующийся чернокожий, пьяный от ярости и жажды мести.

Моряки, спрыгнувшие на шкафут, чтобы убить светлокожего гиганта, который, словно потеряв рассудок, рубил и рубил кандалы, освобождая чернокожих гребцов, вдруг обнаружили, что в них вцепились те рабы, что еще оставались прикованными, тогда как остальные, размахивая над головами обрывками цепей, пронеслись по шкафуту, подобно черному разрушительному урагану. Они орали, как сумасшедшие, крушили все вокруг обломками весел и железными прутьями и рвали своих врагов зубами и ногтями. В довершение этого безумства рабы в карцере сломали дверь и вырвались на палубы, а Конан, бросив рубить цепи, во главе пятидесяти чернокожих ринулся на мостик, присоединив свой иззубренный топор к палицам и дубинкам своих соратников.

И схватка окончательно превратилась в бойню. Аргосцы были сильными, крепкими и бесстрашными людьми, как и все представители их народа, прошедшего жестокую школу морских баталий. Но они не смогли устоять перед натиском разъяренных гигантов, которых вел за собой страшный варвар. Побои, оскорбления и невыносимые страдания оказались отомщены в едином кровавом порыве, который, подобно урагану, прокатился по кораблю от носа до кормы, и, когда он стих, в живых на борту «Искателя приключений» остался лишь один белый человек – забрызганный кровью гигант, вокруг которого сгрудились восторженно вопящие чернокожие. Они упали ниц на залитую кровью палубу в экстазе преклонения перед своим обожаемым вожаком.

Конан, чья мощная грудь бурно вздымалась и блестела от пота, сжав в забрызганной кровью руке топор, с которого падали красные капли, со свирепым видом огляделся по сторонам – пожалуй, именно так мог бы вести себя вождь первобытного племени на заре времен – и тряхнул своей черной гривой. Сейчас он не был королем Аквилонии; он вновь стал повелителем черных корсаров, своей кровью завоевавшим место вожака.

– Амра! Амра! – безостановочно вопили впавшие в транс чернокожие, те, кто выжил в страшной схватке. – Лев вернулся! Теперь стигийцы взвоют, как собаки, поджавшие хвост, и черные псы Куша станут вторить им! Теперь деревни снова будут пылать в огне, а корабли пойдут на дно! Женщины станут причитать и рвать на себе волосы, но звон мечей заглушит их стенания!

– Хватит нести всякий вздор, собаки! – проревел Конан голосом, в котором утонуло хлопанье паруса на ветру. – Пусть десять человек спустятся вниз и раскуют тех гребцов, что еще остаются в цепях. Остальные – к рулю, на весла и фалы, живо! Кром и его дьяволы, вы что, не видите, что нас отнесло к самому берегу? Или вы хотите, чтобы нас выбросило на сушу, где аргосцы снова закуют вас в кандалы? Выкинуть трупы за борт! Пошевеливайтесь, бездельники, или я с вас шкуру спущу!

Чернокожие повиновались со смехом и шутками. Кое-кто даже затянул песню. Трупы, черные и белые, полетели за борт, где воду уже вспарывали острые треугольные плавники.

Конан стоял на полуюте и, нахмурившись, смотрел на чернокожих, которые выжидающе глядели на него. Он скрестил могучие руки на груди, и ветер трепал его длинные черные волосы, отросшие за время скитаний. Пожалуй, никогда еще на мостике корабля не стоял столь дикий варвар, и сейчас в этом свирепом корсаре очень немногие вельможи Аквилонии признали бы своего короля.