Приключения Конана-варвара (сборник)

Король пожирал их яростным взором. Личины бунтовщиков изрядно смутили его. Аскаланте он вообще не знал; лиц еще двух заговорщиков в полном боевом вооружении он не мог разглядеть под забралами, а Ринальдо низко надвинул на глаза свою шляпу с широкими опущенными полями. Но предаваться бесплодным размышлениям было некогда. С громкими воплями, эхо которых заметалось под крышей дворца, бунтовщики ринулись в опочивальню. Первым несся Громель. Он налетел на Конана, как рассерженный буйвол, держа меч острием вниз, чтобы выпустить кишки королю восходящим ударом. Конан прыгнул ему навстречу, вложив всю свою звериную силу в замах меча. Широкий клинок со свистом разрезал воздух и опустился на шлем боссонийца. Посыпались искры, и Громель бездыханным повалился на пол. Конан отпрыгнул назад, сжимая в руке обломок своего меча.

– Разрази меня Кром! – сплюнул он, и глаза его изумленно блеснули, когда он увидел в расплющенном шлеме расколотый череп, но тут на него набросилась остальная свора.

Острие кинжала оцарапало ему незащищенные ребра в прорехе между спинной и нагрудной пластинами кирасы, ремни которых он не успел завязать, а перед глазами сверкнуло лезвие чужого клинка. Левой рукой он отшвырнул от себя обладателя кинжала, а обломком меча, как цестусом[3], хватил мечника в висок. Мозги мужчины расплескались по его лицу.

– Вы, впятером, стерегите двери! – завизжал Аскаланте, приплясывая сбоку от вихря сверкающей стали, поскольку опасался, что Конан прорвется сквозь их ряды и скроется.

Разбойники на мгновение отпрянули, пока их вожак подталкивал нескольких своих сообщников к единственной двери из опочивальни, а Конан, воспользовавшись краткой передышкой, сорвал со стены древний боевой топор, который, нетронутый временем, провисел там почти полстолетия.

Прижавшись спиной к стене, он окинул своих врагов пылающим взором, а потом врубился в самую их середину. Он не привык отсиживаться в обороне; даже при подавляющем численном перевесе противника он всегда нес войну к его порогу. Любой другой человек на его месте уже пал бы мертвым, да и сам Конан не надеялся выжить, зато он яростно мечтал нанести врагу как можно больший урон перед тем, как погибнуть. Его душа варвара воспламенилась и запела песню смерти, и голоса великих героев прошлого зазвучали у него в ушах.

Когда он прыгнул вперед, рубящий удар его топора снес плечо вместе с рукой одному из разбойников, так что тот со стоном повалился на спину, а обратным взмахом он раскроил череп второму. Мечи со зловещим свистом рассекали воздух вокруг него, но смерть пока что щадила его. Киммериец двигался с головокружительной быстротой, так что уследить за ним было невозможно. Он был похож на тигра, вступившего в схватку с обезьянами, отступал в сторону и уворачивался, ни на миг не задерживаясь на месте, сея своим древним топором смерть в рядах врагов.

На краткий миг убийцы взяли его в плотное кольцо, осыпая ударами, – причем в этом столпотворении они лишь мешали друг другу, – а потом круг распался, и два неподвижных трупа на полу стали немыми доказательствами бешеной ярости короля, хотя и Конан был весь в крови, сочащейся из ран на плече, шее и ноге.

– Жалкие трусы! – заверещал Ринальдо, отбрасывая в сторону свою широкополую шляпу с перьями и глядя на короля безумным взором. – Вы боитесь драки? Неужели деспот останется жив? Убейте его!

Он ринулся вперед, бестолково размахивая мечом, но Конан, узнав его, одним ударом выбил меч у него из рук и сильным толчком открытой ладони отправил поэта на пол. Острие кинжала Аскаланте впилось ему в левую руку, но и сам разбойник лишь чудом спасся от просвистевшего над самой головой лезвия топора, вовремя пригнувшись и отпрыгнув назад. Волки вновь кинулись на короля, и топор Конана снова запел свою жуткую песню. Один из негодяев, заросший бородой по самые глаза, присел, пропуская лезвие топора над головой, и попытался ударить короля по ногам, но, натолкнувшись на то, что показалось ему закованными в железо колоннами, поднял голову – как раз вовремя, чтобы заметить падающий топор, отпрыгнуть от которого он уже не успевал. В следующий миг его сообщник занес над головой широкий меч, держа его обеими руками, и срубил королю левую наплечную пластину, ранив Конана в плечо. В мгновение ока кираса короля наполнилась кровью.

Вольмана, нетерпеливо расталкивая нападающих вправо и влево, проломился в первый ряд и нанес Конану страшный удар в голову. Король присел, и клинок срезал ему прядь черных волос, просвистев у него над головой. Конан, развернувшись на пятках, нанес удар сбоку. Топор прорубил кирасу насквозь, и Вольмана осел на пол – весь его левый бок был вмят и залит кровью.

– Вольмана! – задыхаясь, прохрипел Конан. – Я узнаю этого карлика и в аду…

Он выпрямился, чтобы отразить бешеный натиск Ринальдо, который, судорожно размахивая рукой с зажатым в ней кинжалом, ничего не видя перед собой, несся на него. Конан отступил, поднимая топор.

– Ринальдо! – В его напряженном голосе прозвучало отчаяние. – Опомнись! Я не стану убивать тебя…