Приключения Конана-варвара (сборник)

– Умри, тиран! – вскричал обезумевший менестрель, бросаясь со склоненной головой на короля. Конан сумел сдержать руку – ему не хотелось убивать поэта – а потом было уже слишком поздно. Только ощутив укол стали в незащищенном кирасой боку, он в слепом отчаянии нанес ответный удар.

Ринальдо рухнул на пол с раскроенным черепом, а Конан отпрянул назад, к стене, зажав пальцами кровоточащую рану в боку.

– Вперед, разом, и убейте его! – взвыл Аскаланте.

Конан прижался спиной к стене и поднял топор. Он являл собой живое воплощение неукротимого и непобедимого первобытного воина – ноги широко расставлены, голова наклонена вперед, одна рука упирается в стену, чтобы не упасть, в другой зажат боевой топор, и под кожей перекатываются тугие канаты стальных мускулов. Черты его лица исказились в зловещем оскале смерти, а в глазах полыхало алое пламя ярости. Его противники заколебались – несмотря на то, что все они были отчаянными парнями, не боявшимися замарать руки убийством, они все-таки считали себя потомками цивилизованных людей, выросшими в цивилизованном обществе, а здесь и сейчас им противостоял варвар – прирожденный убийца. Они дрогнули и попятились – умирающий тигр смертельно опасен.

Конан почувствовал их неуверенность и оскалился – злобно и безжалостно.

– Кто умрет первым? – прорычал он разбитыми губами.

Аскаланте прыгнул вперед, как волк, с невероятной ловкостью извернулся в воздухе и упал ничком, уклоняясь от смертельного удара, обрушившегося на него. Он в страхе поджал ноги, чтобы не попасть под свистящее лезвие, и откатился в сторону, пока Конан выпрямлялся после неудачного выпада и замахивался для очередного удара. На сей раз лезвие вошло глубоко в отполированный пол рядом с дергающимися ступнями Аскаланте.

Еще один отчаянный сорвиголова выбрал этот момент, чтобы продемонстрировать свою храбрость. Он вознамерился покончить с Конаном до того, как тот успеет вытащить свой топор из пола, но жестоко просчитался. Окровавленное лезвие взлетело и опустилось, и изуродованная карикатура на человека безжизненно рухнула под ноги нападающим.

В следующую секунду разбойники, охранявшие дверь, дружно завопили от ужаса – на стену упала черная бесформенная тень. Все, кроме Аскаланте, обернулись на крик, а потом, обезумев от страха и завывая, как побитые псы, толпой ринулись в дверь и рассыпались по коридорам в паническом бегстве.

Аскаланте же не обратил внимания на суматоху за своей спиной; он не сводил глаз с раненого короля. Бандит решил, что шум схватки наконец-то поднял на ноги весь дворец и в опочивальню прибыла королевская стража, хотя ему и показалось странным, что при этом его закаленные спутники разразились криками ужаса, пустившись наутек. А Конан не смотрел в сторону двери, потому что следил за разбойником горящим взором умирающего волка. Даже в минуту смертельной опасности Аскаланте не утратил присутствия духа и не растерял циничной насмешливости.

– Похоже, все потеряно, особенно честь, – пробормотал он. – Однако же, король умирает на ногах и… – Какие еще мысли он собирался высказать, так и осталось невыясненным, потому что он легко бросился на Конана в тот самый миг, когда Киммериец рукой с зажатым в ней топором решил вытереть кровь с глаз.

Но, едва сорвавшись с места, Аскаланте ощутил за спиной словно бы порыв сильного ветра, и между лопаток ему с силой врезалось чье-то тяжелое тело. Он споткнулся и полетел головой вперед, успев почувствовать, как в плоть его впились острые когти. Отчаянно пытаясь сбросить с себя неожиданного противника, он вывернул голову вбок и уставился прямо в лицо Ночном Кошмару и Безумию. Верхом на нем сидела черная тварь, рожденная, как он сразу понял, отнюдь не в мире людей. Ее оскаленные черные клыки, с которых капала слюна, потянулись к его горлу, и Аскаланте еще успел почувствовать, как у него отнимаются и немеют руки и ноги, когда их коснулось ледяное дыхание смерти.

Безобразную морду даже нельзя было назвать животной. Пожалуй, она могла быть лицом древней злобной мумии, ожившей с помощью демонической магии. В ее вызывающих отвращение чертах Аскаланте почудилось жуткое и отдаленное сходство с Тхотх-амоном, и он, глядя на чудовище расширенными от ужаса глазами, почувствовал, как его с головой накрывает пелена безумия. А потом циничный и самодостаточный взгляд на вещи изменил Аскаланте, и, слабо вскрикнув, он простился с жизнью еще до того, как его коснулись страшные черные клыки.

Конан, смахивая с глаз капли крови, застыл на месте. Поначалу он решил, что над изуродованным телом Аскаланте стоит огромная черная гончая; но потом взор его прояснился, и он понял, что это – не гончая и не бабуин.

С криком, вторившим предсмертному воплю Аскаланте, он отпрянул от стены и встретил черную тварь ударом, в который вложил всю силу отчаяния своих наэлектризованных нервов. Лезвие со свистом рассекло воздух и отскочило от скошенного черепа, который должно было раскроить, а потом в короля врезалось гигантское тело и отбросило его на середину комнаты.