Приключения Конана-варвара (сборник)

Конан развернулся, чтобы бежать обратно через джунгли, спуститься вниз по вырубленной в скале лестнице, пересечь синее море и оказаться в далеком лагере в устье Запорожки. В тот миг даже мысль о том, чтобы задержаться вблизи от внутреннего моря, была невыносима Конану, охваченному безрассудной паникой. Он готов был оставить его далеко за спиной, а потом бежать из укрепленного лагеря и степей, проложив тысячи миль между собой и таинственным Востоком, где нарушались основные законы природы; а какие дьявольские силы были в этом повинны, он не знал и не желал знать.

На мгновение судьба будущих королевств, зависящих от этого пышно разодетого варвара, повисла на волоске. Чашу весов склонила в нужную сторону мелкая деталь – обрывок шелковой ткани, зацепившийся за куст, который попался ему на глаза. Конан наклонился к нему и потянул ноздрями воздух, принюхиваясь к едва уловимому аромату. От этого крошечного клочка исходил волнующий запах, настолько слабый, что он ощутил его не органами чувств, а каким-то внутренним чутьем. Этот аромат напомнил ему о желанной плоти женщины, которую он видел в шатре Джехунгира. Значит, рыбак не обманул, она где-то здесь! И тут на влажном суглинке Конан заметил след, единственный отпечаток босой ноги, длинный и узкий, след мужчины, а не женщины, и вдавлен он был сильнее обычного. Вывод напрашивался вполне очевидный: мужчина, оставивший этот след, нес какую-то тяжесть, и что это могло быть, если не девушка, которую разыскивал казак?

Конан постоял немного, глядя на темные башни, видневшиеся из-за деревьев, и глаза его превратились в узкие щелочки ярко-синего пламени. Желание обладать золотоволосой девушкой боролось с первобытным гневом на того, кто посмел похитить ее. Человеческая страсть заглушила суеверные страхи и, пригнувшись, как вышедшая на охоту пантера, он скользящим шагом двинулся к стене, пользуясь густой листвой, как прикрытием, чтобы его не увидели с парапета.

Подойдя ближе, киммериец понял, что стены сложены из того же самого зеленого камня, что и давешние руины, и его поразило некое странное ощущение узнавания. Ему казалось, что он смотрит на то, чего раньше никогда не видел, но оно снилось ему или неосознанно вставало перед его мысленным взором. Наконец Конан понял, в чем дело. Стены и башни повторяли очертания развалин. Такое впечатление, что на месте россыпи камней вдруг выросли сооружения, которыми они являлись изначально.

Утреннюю тишину не нарушал ни один звук, когда Конан осторожно приблизился к подножию стены, поднимавшейся из густой зелени. На южных окраинах внутреннего моря растительность была почти тропической. Он не заметил никого у амбразур и парапета, и изнутри не доносилось ни звука. Слева от него в нескольких шагах виднелись массивные ворота, и он решил, что они, по идее, должны быть заперты и находиться под охраной. Но при этом Конан был твердо уверен в том, что женщина, которую он ищет, находится где-то за этой стеной, и начал действовать в свойственной ему бесшабашной манере.

Увитые виноградными побегами ветви над ним тянулись к зубцам и амбразурам. Он вскарабкался на большое дерево с легкостью кошки и, оказавшись выше парапета, ухватился обеими руками за толстый сук над головой, раскачался, отпустил ветку и полетел по воздуху, по-кошачьи приземлившись на четвереньки прямо на стене. Присев на корточки, он принялся осторожно рассматривать улицы города.

Окружность стены нельзя было назвать большой, но внутри располагалось на удивление много зданий. Все они имели в высоту три-четыре этажа, по большей части плоские крыши и отличались некоторой архитектурной изысканностью. Улицы, подобно спицам колеса, вели на восьмиугольную площадь в центре, упиравшуюся в высокое монументальное сооружение с куполами и башенками, доминировавшее над целым городом. Он не заметил ни единой живой души на улицах, и никто не выглядывал в окна, хотя солнце поднялось уже довольно высоко. Повсюду царила тишина, как в каком-нибудь заброшенном и вымершем поселении. Рядом с ним в стене была вырублена узкая каменная лестница, по ней он и спустился.

Дома так близко подступали к стене, что вскоре он оказался на расстоянии вытянутой руки от окна и остановился, чтобы взглянуть в него. Решетки на нем отсутствовали, шелковые гардины были раздвинуты и перехвачены атласными шнурами. Конан заглянул в комнату, стены которой были задрапированы темными бархатными гобеленами. Пол покрывали толстые ковры; из мебели здесь имелись несколько скамеек эбенового дерева и помост из слоновой кости, заваленный мехами.