Приключения Конана-варвара (сборник)

Ясмина, уютно устроившись в кольце рук своего похитителя, почувствовала, что ее клонит в сон. В движении лошадей, хотя и неровном и рваном, вверх-вниз, ощущался свой ритм, который, в сочетании с усталостью и эмоциональным опустошением, убаюкивал ее. Она утратила всякое чувство времени и направления. Они скакали в мягкой густой темноте, в которой она иногда смутно различала очертания гигантских скал, похожих на бастионы огромного замка, или высоченных утесов, заслоняющих звезды. Временами она чувствовала, что копыта лошадей ступают по самому краю невидимой бездны, дна которой не достигает даже эхо, или ощущала на своем лице дуновение холодного ветра ледяных вершин. Постепенно окружающий мир стал казаться ей сном, в который врывались стук копыт или скрип седел.

Она смутно сознавала, что движение прекратилось и ее поднимают с седла и несут по ступенькам вниз. Потом ее опустили на что-то мягкое и шуршащее, и еще что-то – скорее всего, сложенную бурку – подложили под голову, а накидку, в которую она куталась, осторожно подоткнули вокруг. Она услышала, как рассмеялся Яр Афсал:

– Редкий приз, Конан, достойная партия для вождя афгули.

– Не для меня, – раздался громыхающий голос Конана. – На эту девчонку я выкуплю жизни семерых своих соплеменников, черт бы их побрал.

Эти слова были последним, что расслышала принцесса перед тем, как провалиться в сон.

Она спала, а вооруженные люди рыскали в темноте по горам, и судьба нескольких королевств повисла на волоске. В ту ночь в теснинах и ущельях гремели копыта скачущих галопом лошадей, и свет звезд дрожал и дробился на шлемах и кривых клинках, пока призрачные тени, блуждавшие по скалам, не замерли в темноте лощин и каменных осыпей, гадая, кто это там бродит во тьме.

Отряд таких теней осадил своих усталых лошадей в черном провале ущелья, слушая, как мимо простучали копыта. Их предводитель, хорошо сложенный мужчина в шлеме и шитой золотом накидке, вскинул руку, давая знак переждать, пока всадники не скроются вдали. Потом он негромко рассмеялся:

– Они, похоже, потеряли след! В противном случае они бы уже знали, что Конан все-таки добрался до поселений афгули. Чтобы выкурить их оттуда, потребуется много всадников. Еще до рассвета к Жаибару подтянутся конные сотни.

– Если в горах начнется война, там можно будет неплохо поживиться, – пробормотал чей-то голос у него за спиной на диалекте иракзайцев.

– Да, ты прав, – согласился мужчина в шлеме. – Но сначала мы должны первыми, еще до восхода солнца, достичь долины Гураша и подождать всадников, что галопом скачут туда с юга из Секундерама.

Он поудобнее перехватил поводья и въехал в ущелье, и его люди потянулись за ним следом – тридцать оборванных призраков в свете звезд.

5. Черный жеребец

Солнце уже стояло высоко в небе, когда Ясмина проснулась. Она не вскинулась на ложе и не смотрела недоуменно по сторонам, спрашивая себя, куда она попала. Девушка проснулась с полным осознанием того, что произошло накануне. Руки и ноги у нее ныли после вчерашней долгой скачки, а тело, похоже, до сих пор ощущало прикосновение мускулистых рук, которые занесли ее так далеко.

Она лежала на овчине, брошенной поверх кучи листьев прямо на утоптанном земляном полу. Под головой у нее покоилась сложенная бурка, а укрывала ее поношенная накидка. Она находилась в большой комнате, крепкие стены которой были сложены из неотесанного камня, скрепленного обожженной на солнце глиной. Тяжелые балки перекрытия поддерживали крышу, сделанную из того же материала. В ней зияло смотровое окно, к которому вела лестница. В толстых стенах были прорезаны не окна, а узкие бойницы. Здесь имелась единственная дверь из прочной бронзы, наверняка позаимствованная в каком-нибудь приграничном вендийском городе. В стене напротив красовался широкий проем, который перегораживало не дверное полотно, а несколько крепких деревянных брусьев. За ними Ясмина разглядела великолепного черного жеребца, мирно пережевывающего охапку сена. Здание служило фортом, жилым помещением и конюшней одновременно.

В другом конце комнаты перед небольшим очагом сидела горская девушка в жилетке и мешковатых штанах и жарила полоски мяса на железной решетке, положенной на большие камни. В нескольких футах над полом виднелась почерневшая от сажи и копоти расщелина, куда уходила часть дыма, тогда как оставшийся смрад клубами плавал по комнате.

Девушка оглянулась на Ясмину, показав ей смелое и красивое личико, после чего вернулась к своему занятию. Снаружи зазвучали голоса, затем кто-то пинком распахнул дверь, и в комнату по ступенькам спустился Конан. В спину ему светило утреннее солнце, он выглядел еще массивнее прежнего, и Ясмина подметила некоторые детали, которые давеча ускользнули от ее внимания. Одежда его была чистой и не потрепанной. Широкий бахариотский пояс, на котором висел нож в расписных ножнах, подошел бы скорее принцу крови, а из-под рубашки поблескивала туранская кольчуга.