Приключения Конана-варвара (сборник)

– Я разговаривал с дагозаи, который видел всадников прошлой ночью, – сказал лазутчик. – Он прятался поблизости от того места, где мы устроили засаду Конану, когда туда подошли и они. Он подслушал, о чем они говорили. С ними был Чандер Шан. Они нашли мертвую лошадь, и один из всадников сказал, что она принадлежала Конану. Потом они обнаружили убитого Конаном мужчину и опознали в нем воина вазули. Тогда они решили, что Конан был убит, а девушка попала в плен к вазули, поэтому они отказались от своих первоначальных намерений ехать в Афгулистан. Но они не знают, из какой именно деревни пришел убитый, а мы не оставили после себя следов, по которым могли бы пойти кшатрийцы. Тогда они направились в ближайшую деревню вазули, которая оказалась поселением Югры, и сожгли ее, а многих жителей убили. Но в темноте на них напали люди Кходжура и тоже убили некоторых из них, а самого наместника ранили. Тогда уцелевшие под покровом ночи отступили обратно к Жаибару. Но они вернулись с подкреплением еще до восхода солнца, и сегодня утром в горах произошли столкновения. Говорят, что кшатрийцы собирают большую армию, чтобы прочесать все горы вокруг Жаибара. Так что племена точат ножи и устраивают засады во всех проходах, ведущих в долину Гураша. Кроме того, в горы вернулся Керим Шах.

Воины, сидевшие кружком, негромко заворчали, и Ясмина буквально прилипла к амбразуре, заслышав имя человека, к которому она уже начала относиться с подозрением.

– Куда он направился? – требовательно спросил Яр Афсал.

– Дагозаи не знал; с ним было тридцать иракзайцев из деревень в предгорьях. Они поднялись в горы и исчезли.

– Эти иракзайцы – настоящие шакалы, которые крадутся за львом, чтобы подобрать объедки с его стола, – прорычал Яр Афсал. – Они дерутся друг с другом за монеты, которые Керим Шах швыряет пограничным племенам, покупая воинов, словно лошадей. Он мне не нравится, пусть даже он – наш родич из Иранистана.

– Вовсе нет, – возразил Конан. – Я давно его знаю. Он – гирканец, шпион Йездигерда. Если он попадется мне в руки, я вздерну его на первом же суку.

– Но что делать с кшатрийцами? – подали голос мужчины, собравшиеся в кружок. – Или мы будем сидеть сиднем и ждать, пока они выкурят нас отсюда, как сурков? В конце концов они непременно узнают, в какой из деревень вазули содержится девчонка! Жаибарцы нас не слишком-то любят; они помогут кшатрийцам выследить нас.

– Пусть приходят! – рявкнул Яр Афсал. – В проходах мы сможем обороняться против целой армии.

Один из мужчин вскочил на ноги и погрозил Конану кулаком.

– Мы что же, должны рисковать, а вся награда достанется ему? – возопил он. – Или мы должны сражаться вместо него?

Одним прыжком Конан оказался подле него и слегка наклонился, чтобы взглянуть в бородатое лицо. Киммериец не стал хвататься за нож, но его левая рука многозначительно легла на ножны, и рукоять сама собой скользнула к нему в ладонь.

– Я никого не прошу сражаться вместо себя, – негромко и мягко сказал он. – А ну, доставай свой нож, если ты такой смелый, брехливая собака!

Вазули попятился и зашипел, как рассерженная кошка.

– Только попробуй прикоснуться ко мне, и вот эти пятьдесят человек разорвут тебя на куски! – взвизгнул он.

– Что?! – проревел Яр Афсал, и лицо его потемнело от гнева. Усы у него встопорщились, а мощная грудь, казалось, стала еще шире. – Или это ты – вождь Хурума? Кто отдает приказы вазули – Яр Афсал или этот подлый трус?

Мужчина съежился и отступил перед лицом своего непобедимого вождя, а Яр Афсал, широким шагом подойдя к нему, схватил его за горло и слегка придушил, пока лицо того не налилось кровью. Тогда он с гневом отшвырнул мужчину от себя, да так, что тот простерся на земле, а сам остановился над ним, держа в опущенной руке кривую саблю.

– Есть еще кто-нибудь, кто хочет бросить вызов моей власти? – проревел он, и воины угрюмо опустили глаза, когда он обвел их воинственным взором.

Яр Афсал презрительно фыркнул и небрежным жестом, что само по себе являлось верхом оскорбления, сунул клинок в ножны. Затем он с такой силой мстительно пнул несостоявшегося возмутителя спокойствия носком сапога, что тот взвыл от боли.

– Ступай вниз, в долину, к наблюдателям, и узнай, нет ли у них новостей, – распорядился вождь, и мужчина поспешил убраться прочь, дрожа от страха и скрипя зубами от ярости.

А Яр Афсал тем временем тяжеловесно опустился на валун, что-то ворча себе под нос. Конан остался стоять рядом с ним, широко расставив ноги, заснув большие пальцы рук за пояс и прищуренными глазами глядя на собравшихся воинов. Они мрачно смотрели на него, не желая навлечь на себя гнев Яр Афсала, но при этом в их глазах, обращенных на чужака, пылала такая ненависть, какой умеют ненавидеть только горцы.

– А теперь слушайте меня, сыновья безымянных собак, и я расскажу вам, что мы с Конаном придумали, чтобы одурачить кшатрийцев… – Раскатистый бас Яр Афсала преследовал униженного воина, пока тот удалялся от места всеобщего сборища.