Приключения Конана-варвара (сборник)

Воины Ксутала завыли, как стая обезумевших волков. Непривычные к смертельным схваткам, они перемещались неуклюже и медленно по сравнению со взбешенным варваром, за чьими движениями не успевал уследить глаз. Стальные мускулы и сноровка прирожденного бойца делали его неуязвимым. А горожане лишь бестолково суетились и мешали друг другу; они наносили удары слишком быстро или слишком поспешно, и те пропадали втуне, рассекая воздух. Конан же ни мгновения не стоял на месте; отпрыгивая, уклоняясь, ныряя и отступая, он являл собой неуловимую мишень для их мечей, в то время как его изогнутый клинок без устали пел песню смерти.

Впрочем, несмотря на все свои недостатки, мужчины Ксутала не страдали отсутствием мужества. Они кишели и роились вокруг него, крича и размахивая мечами, а в арочные проемы вбегали все новые и новые воины, разбуженные воинственными воплями и звоном стали.

По лицу Конана уже струилась кровь из небольшого пореза на виске. Он на мгновение расчистил себе место, описав широкий взмах саблей, с клинка которой срывались тяжелые капли, и быстро огляделся, ища пути к отступлению. Варвар заметил, как на одной из стен гобелен качнулся в сторону, открывая взору узкий лестничный проем. На верхней площадке стоял мужчина в богатой одежде, растерянно глядя по сторонам. Очевидно, он только что проснулся, причем не до конца, и еще не пришел в себя. Конан действовал стремительно.

Тигриный прыжок позволил ему целым и невредимым прорваться сквозь частокол мечей, и он рванулся к лестнице, а стая вояк, завывая и захлебываясь злобой, устремилась за ним вдогонку. У подножия мраморной лестницы его встретили трое мужчин, но он, не задумываясь, атаковал их всех вместе, обрушив на них сверкающую завесу стали. Последовала секундная сумятица, в которой клинки сверкали подобно молниям, падающим с небес, но потом группа распалась, и Конан прыжками понесся вверх по ступенькам. Преследующая же его орда споткнулась о три тела, неподвижно простертых у подножия. Один из мужчин лежал лицом вниз в луже собственной крови и мозгов; второй приподнялся на руках, захлебываясь кровью, которая струями била из перерезанных жил на шее; третий выл, как умирающий пес, отчаянно прижимая к груди окровавленный обрубок, бывший некогда рукой.

Когда Конан взбежал по мраморным ступеням, мужчина, стоявший на самом верху, стряхнул с себя сонное оцепенение и выхватил меч, тускло блеснувший в радиевом свете. Он ринулся на варвара, набегавшего снизу. Но, видя, что кончик чужого меча устремился ему прямо в горло, Конан пригнулся, и клинок лишь слегка задел ему кожу на спине. Киммериец выпрямился и ткнул своей саблей снизу вверх, словно мясницким ножом, вложив в удар всю силу своих могучих мускулов.

И столь ужасен был его стремительный порыв, что его не остановило даже то, что его сабля по рукоять погрузилась в живот врага. Он с разбега врезался в противника и отбросил его в сторону. Сам же Конан, не удержавшись на ногах, налетел на стену; тело же его соперника, с животом, распоротым от паха до груди, рухнуло вниз на мраморные ступеньки. Разбрасывая вокруг себя куски оторванных внутренностей, оно упало на головы мужчинам, устремившимся в погоню за Конаном, и сбило их с ног, увлекая за собой.

Конан, переводя дыхание, на мгновение прислонился к стене, со злобной радостью глядя на своих преследователей сверху вниз, а потом, с вызовом взмахнув саблей, с которой срывались тяжелые алые капли, продолжил бег вверх по лестнице.

Вбежав в комнату, в которую выходили ступеньки, он задержался на пороге лишь для того, чтобы окинуть ее взглядом и убедиться, что она пуста. Позади него толпа врагов разразилась столь яростными и негодующими воплями, что он понял, что сразил кого-то из их лидеров, возможно, самого короля этого фантастического города.

Он побежал вперед наобум, не имея никакого плана. Ему отчаянно хотелось разыскать и спасти Наталу, которой, в чем он не сомневался, срочно требуется помощь. Но, будучи не в силах оторваться от погони, в которую, кажется, устремились уже все воины Ксутала, он мог только бежать дальше, надеясь, что удача не отвернется от него, он улизнет от преследователей и найдет девушку. В путанице темных или тускло освещенных коридоров он быстро утратил всякое чувство направления и поэтому не особенно удивился, с разгона вбежав в комнату, в которую через другие двери начали вливаться его враги.

Они мстительно завыли на разные голоса и устремились к нему, а он, выругавшись с отвращением, развернулся и стремглав кинулся туда, откуда пришел. Или, по крайней мере, он думал, что направляется именно тем путем. Но вскоре, вбежав в комнату, изукрашенную лепниной и бордюром, он в полной мере осознал свою ошибку. Все комнаты, что попадались ему после того, как он взбежал вверх по лестнице, были пусты. А в этой комнате отыскался обитатель, который с криком вскочил на ноги, завидев его.