Приключения кота Батона

– Ах, не слушай ты злых людей. Ты лучше любого из них, – прошептала девушка и обняла его за плечи.

В ту же секунду словно подул ветер, закачались деревья, и превратился Мордач в Ивана-царевича, красавца писаного. Испугалась девушка, смотрит во все глаза, не поймет, что деется.

– Низко тебе кланяюсь, Катенька. Злая колдунья меня заколдовала. А ты помогла чары колдовские снять. Я Иван-царевич. Пойдем со мной к царю-батюшке да царице-матушке, измаялись они, видно, меня дожидаючись.

А Катеньке давно этот парень нравился за нрав его кроткий и чистый, за помыслы добрые. Не видела она в нем и раньше урода страшного, а видела парня милого.

Распрощался царевич с маменькой названой, поклонился низко, пообещал ее во дворец забрать скоро-скоренько.

Как увидали деревенские, каков стал их Мордач, всполошилися, кинулись прощения просить. Да царевич лиха не помнил. Дали ему лучшего коня, и помчались они с Катериной в царство батюшки с матушкой.

Также рано утром на заре появились молодые на царском дворе. Переполох поднялся на все царство. То-то веселье началось, то-то радость буйная. Матушка-царица сразу на ноги встала, помолодела, как будто и не было тех страшных лет. Об отце и говорить нечего, сбылись все его мечты, и сын вернулся, и любимая жена выздоровела.

Послали людей за матушкой названой в деревню ту дальнюю. Теперь вся семья в сборе. Можно и свадьбу молодым справлять.

Колдунья старая пришла тоже во дворец, упала в ноги царю:

– Не вели казнить, вели слово молвить.

– Говори, – смилостивился на радостях царь.

– Злые люди меня надоумили подлость эту страшную сотворить, да теперь же они от греха великого убрались из твоего царства. И я прошу меня простить. Не потревожу никогда ни дом твой, ни все царство твое. Ухожу на покой. Прости старую.

– Ладно, прощаю, уходи с миром. Пусть сегодня все будут счастливы.

Через неделю играли свадьбу. Вот это был пир так пир – на весь мир. Народ пел и плясал три дня и три ночи. Восхваляли землю-матушку да царя-батюшку с царицею, да молодых жениха с невестою, да пели гимн солнцу красному да жизни счастливой.

Лошадка Нюшенька

В одном маленьком домике, на окраине большого селения жила-была семья. Папа с мамой да детки их Нюша да Павлуша. Отец с матерью с утра в поле уходили, а деткам наказ давали – далеко от дома не уходить, по хозяйству помочь, да книжки почитать – ума набраться. Вот как проснутся ребятишки, сбегают на речку, искупаются, подметут во дворе, нальют курочкам да уточкам водицы колодезной и надобно бы за книжки приниматься. Только не любит дочка Нюшенька книжки читать, все бы ей прыгать да резвиться. Схватит веревочку, кинет себе на шею, а концы брату в руки даст и давай скакать, словно лошадка молодая.

– Иг-ого-иг-ого, – кричит девочка, – я лошадка, я лошадка! День-деньской скачу-скачу, остановиться не хочу!

– Нюшенька, смотри, какую книгу новую батюшка с матушкой нам купили, давай почитаем, – просит братец.

– Не буду, лучше я побегаю да попрыгаю.

Никак не слушалась сестрица братика.

Вот однажды пролетала злая колдунья Альма мимо, да и увидала девочку-непослушницу. Понравилась ей Нюшенька.

– Ишь ты, какая резвая да веселая девчушка. Пусть у меня живет, мне с ней нескучно будет. А чтобы не нашел ее никто, пусть превратится в лошадку сей же миг.

Сказала – и сделала. Вот только что девочка прыгала на травке, а теперь жеребеночек скачет.

Увидал это братец Павлуша, заплакал горькими слезами. Глянь, а колдунья превратилась в красивую лошадь и бежит-зовет за собой в чисто поле жеребеночка. Только их ветер и видел, пыль осталась клубиться на дороге. Пропали, словно в воздухе растворилися.

Поплакал-поплакал братец, да ведь, известное дело, слезами горю не поможешь.

– Пойду по белу свету сестрицу Нюшеньку искать. Мала она еще, несмышлена, сама не сможет найти обратно дорогу домой.

Написал письмо родителям милым, чтобы ждали их возвращения в дом родной и не кручинились сильно. Собрал котомку и отправился в дальний путь. Долго ли шел братец, коротко ли, вдруг увидал в поле собаку огромную да лохматую. Привязал ее злой человек, да и оставил на солнцепеке без еды и воды. Лежит пес, словно гора большая, морду на лапы положил, и глаз уже не может открыть.

Сбегал Павлуша на речку, принес воды в ведерке, напоил собаку. Заговорила вдруг она человеческим голосом:

– Один ты, мальчик, сжалился надо мной. Сослужу и я тебе службу верную. Знаю я беду твою большую. Садись на меня, понесу я тебя в царство злой колдуньи Альмы.

Ухватился Павлуша за загривок собачий, и понеслись они быстрее ветра. По полям несутся, по долам, через реки переплывают, через горы переползают. Уж из сил собака верная выбилась, да совсем немного осталось.

Наконец-то темный лес стал реже, реже и сквозь деревья проступила полянка лесная. На полянке домишко стоит деревянный, весь мешочками с какими-то травами обвешан. У крыльца очаг дымится, в котле варево варится, пахнет нечистью на весь лес. Под елкой корыто стоит с метлой, в котором колдунья по свету летает.