Приключения кота Сократа в Кремле

А то я не знал, что так будет. Да я даже сном жертвовал, но никогда не отказывался составить ему компанию, и заметьте, при этом не проводил воспитательных бесед, мол, ночная еда ведет к ожирению, а оно, в свою очередь, способствует развитию гипертонии и сахарного диабета, что в конечном итоге приведет к необратимым последствиям. Если что, это не мои слова, подобные страшилки рассказывает ему Татьяна Михайловна, когда застает нас ночью на кухне. Честно сказать, я с ней абсолютно не согласен. Если уж на то пошло, то рано или поздно мы все умрем, и к этому надо относиться философски. А вот жизнь нам дается одна, и ее надо прожить так, чтобы, оказавшись на смертном одре, не было мучительно больно за воспоминания о несъеденных в ночи бутербродах.

Услышав комментарий хозяина, люди опять расхохотались, а хозяйка забрала меня из рук мужа и, почесав за ухом, сказала:

– Не знаю, как насчет поесть, а вот помогать мне готовить обед и убирать в доме в твое отсутствие было некому. Наконец-то мой помощник приехал.

Говорю же, весь дом держится на мне. Не понимаю, как они все это время жили, если шагу не могут ступить без меня?

Хозяйка кивнула на такси и обратилась к Колумбу:

– Андрей, а ты почему машину не отпускаешь? Только не говори, что собираешься уезжать и даже не зайдешь попробовать моей окрошки?

– Танюш, я бы с удовольствием, – он, извиняясь, приложил руку к груди, – но дел невпроворот, я сегодня должен попасть еще в три места.

– Жаль, – вздохнула она, – тогда придется Сократу отдуваться за тебя.

Ну уж нет, дорогая моя, ешь свою окрошку сама. Я лучше буду голодным ходить, чем стану питаться овощной мешаниной, залитой какой-то кислятиной. Ничего, с голоду не умру, в крайнем случае птичку поймаю. Вот если бы в окрошке была только колбаса, ну пусть еще яйца, да еще и не залитые кислятиной, возможно, я бы согласился ею отобедать.

– Ладно, я надолго не прощаюсь, как только закончу свои дела, сразу приеду за Сократом, – сказал Колумб.

– Дядя Андрей, и куда вы планируете отправится в следующий раз? – поинтересовалась Катерина.

– Пока точно не знаю, но были мысли съездить к экватору или в Новую Зеландию, – улыбнулся он. – Туда я еще не добрался.

– И почему я не кот!? – в сердцах воскликнул Дмитрий, – Сократ, давай махнемся местами хоть на одну поездку.

После его слов люди опять давай хохотать, а когда успокоились, стали прощаться. Наконец очередь дошла до меня. Колумб взял меня за лапу и легонько потряс ее:

– Брат, прошу тебя, пока будешь отдыхать, не попадай ни в какие передряги.

Ну, это уже не от меня зависит. Будто я специально ищу на свой хвост приключений. Они сами находят меня. Я что, хотел, чтобы меня аборигены украли, или, может, ты думаешь, что я мечтал потеряться в африканской саванне?

Он сел в такси и прежде, чем закрыть дверь, помахал нам рукой. Пока родственники провожали машину взглядом, Татьяна Михайловна продолжала терзать мои уши. Она же оторвет их к кошачьей бабушке. Нет, конечно, я люблю ласку, но не тогда, когда только и думаю о том, как бы поскорей вырваться из ее рук. И словно услышав мои мысли, хозяйка наконец-то поставила меня на землю и сказала самые желанные слова:

– Беги домой.

О, коллеги, спасибо вам, что услышали мои молитвы. До чего же утомительны все эти процедуры встреч и прощаний. Неужели нельзя просто сказать: «Привет, Сократ»? Нет же, каждому из них нужно обязательно потискать меня в объятиях. Вон и Петрович туда же. Чего греха таить, конечно, приятно осознавать, что они скучали по мне, но не люблю я этих нежностей. В конце концов, я кот, а не кошка.

Все это время молча наблюдавшая за нами Пуха как с цепи сорвалась, когда увидела, что я пролезаю под воротами. Чокнутая собака, давай рычать на меня и гавкать, как будто это не я, а чужой кот решил без приглашения заглянуть к нам на огонек. Я думал, она соскучилась по мне, а тут такой прием. Может, я так сильно изменился за эти дни, что она меня не признала? Да вроде нет. Когда во время последнего перелета Колумб водил меня в туалет, я краем глаза видел себя в зеркало и никаких кардинальных перемен во внешности не заметил, разве только морда немного осунулась да шерсть свалялась. Так это понятное дело, столько времени валяться в клетке! Сказать, что я оторопел от подобного поведения с ее стороны, – это не сказать ничего. И тем не менее я даже виду не подал. В конце концов, я пришел к себе домой.

– Ты чего словно с цепи сорвалась? – спросил я.

– Мне нет дела до того, кем ты был в своей Австралии, но здесь твоя власть закончилась, теперь я тут хозяйка, – заявила Пуха и для пущей убедительности грозно рыкнула.

– С каких это корзиночек? – уставился я на нее. – Собака, заруби себе на носу – в этом доме я хозяин. Я был им задолго до твоего появления и останусь впредь. Так что не питай иллюзий, что я уступлю тебе свое место.

Я прошел мимо нее и, несмотря на то, что кипел от возмущения, с самым что ни на есть спокойным видом зашагал по двору.