Приключения кота Тоши

- Что касается меня, - сказала белая королева, - то я сейчас отправлюсь в обход моих владений. Если понадоблюсь, мяукните или залайте возле старой груши, и я тотчас явлюсь. Прощайте, друзья, до новой встречи! Только, чур, не в мешке!

Простившись с друзьями, белая мышь пустилась в путь, распевая старинную мышиную песню:

Тучи над полем сошлись в небесах,

Капли, как бисер, висят на усах,

Люди и кошки укрылись в дома.

В поле скорее! Смелей в закрома!

Небо светлеет, время не ждет,

Скоро на промысел выйдет кот!

Едва замерла в отдалении песня Гадалки, из села донесся вопль Усача:

- Где этот кот? Куда девался этот ворюга?! Вот доберусь я до тебя, а заодно и до дружка твоего Пестрика! Вы мне заплатите за сало!

Разъяренный Усач бежал прямо к Тоше и Пестрику, размахивая тяжелой дубиной.

Глава тринадцатая

Погоня за воротником и торбой. В пещере кто-то дышит. Один на один с Грушетрясом. Два путника и две тени

Пр виде разгневанного Усача Тоша с Пестриком кинулись в горы. Добежав до первого дерева и скрывшись за ним, кот предложил:

- Давай спрячемся в папоротнике, а Усач подумает, что мы побежали по тропинке, и пройдет мимо.

Сказано - сделано. И только они сошли с тропинки, по ней пронесся Усач.

- Вот доберусь до вас, разбойники, - кричал он на бегу, - и понаделаю из ваших шкур шубу, воротник и пеструю кожаную торбу!

В поисках беглецов дядя Усач набрел на пещеру, ту самую, где спал медведь Грушетряс Кукурузович.

- Вот где они спрятались! - пробормотал со злорадством Усач и осторожно, на цыпочках, вошел в пещеру.

Пробираясь в темноте, он вдруг услышал чье-то сопение. Это спал глубоким сном уставший от бега старик Грушетряс.

``Здесь они, - решил Усач. - Тяжеленько им дышится - видно, со страху!"

Он протянул руку, нащупал чью-то шерсть и радостно прошептал:

- Они! Сейчас я им покажу!

Усач высоко поднял свою дубину - так высоко, что, наверно, достал бы до неба, если бы не каменный свод пещеры.

- Сдавайтесь, жулики! - закричал он и изо всех сил ударил медведя дубиной.

Грушетряс вскочил, и первое, что он услышал, был голос Усача:

- Тотчас же сделаю из ваших шкур воротник и пеструю торбу!

- Из бурой медвежьей шкуры?! Пеструю торбу?! - зарычал Грушетряс, поднимаясь на задние лапы.

У перепуганного Усача душа ушла в пятки - удирать почему-то легче, когда душа не на месте. Он вылетел вон из пещеры, а медведь за ним:

- Погоди же! Дай примерю воротник тебе на шею! Давай прикинем, какова будет торба!

Усач и медведь вихрем промчались мимо Тоши и Пестрика и исчезли в направлении села.

- Ну, куда мы теперь отправимся? - забеспокоился Пестрик. - Здесь нас волки съедят.

- Давай спустимся к реке, - предложил Тоша. - Соскучился я без речного шума и грохота мельницы... - Кот вздохнул, вспомнив деда Тришу.

И оба спутника - один пестрый, другой черный - отправились навстречу новым приключениям. А следом неотступно шли их тени, обе серые и мятущиеся.

Глава четырнадцатая

Корчмарь ругает пропасть. Исследование следов. Расплата неминучая за вранье Жучино. Жаркие объятия. Пьяные одежки

Медленно пробираясь по нехоженым горным тропкам, продираясь сквозь частые лесные заросли, вышли наконец кот и пес к той самой корчме, где Триша и Винко сочиняли свое премудрое объявление. Из корчмы доносилась громкая ругань. Это хозяин бранил свою кухарку. Она-де не кухарка, а сущая пропасть, потому что уйма всякого добра уходит неизвестно куда, и к тому же она кормит пса Жучу куриными косточками. Подумать только, такие чудесные косточки отдавать, и кому - прохвосту Жуче! Да ведь он, с тех пор как пропал Тришин кот, совсем разжирел от спокойной жизни, весь день слоняется возле мельницы и хвастает воробьям и курам, что это он расправился с Тошей. А стоит мельнику отвернуться, он втихомолку мукой лакомится.

- Кажется, разговор о тебе, - заметил Пестрик и навострил уши.

- Обо мне и о моем заклятом недруге Жуче, - отвечал кот.

А корчмарь все не унимался:

- Ведь он, Жуча, брешет, как собака. Никогда бы ему не расправиться с Тошей! Кота украли в ту ночь, когда мы с дедом Тришей видели сразу три луны: одну - в небе, другую - в реке, третью - в окошке. Ты только послушай, какое мы тогда сочинили объявление и обращение...

Корчмарь стал громко читать кухарке известное нам произведение, а когда он кончил, Тоша привскочил от радости:

- Мяу-мяу-миа-а-ау! Значит, любит меня дед Триша, значит, примет меня обратно! Пестрик, пошли!

- А меня, может, и не примет? - забеспокоился Пестрик.

- Не сомневайся! - возразил Тоша. - Деду давно нужен хороший сторож на мельницу, чтобы охранять муку от воришки Жучи.