Приключения Кроша. Каникулы Кроша. Неизвестный солдат

У меня в кармане фотография. На ней хорошенький, беленький солдатик Ваня; тяжело раненный, он ушел из дома Михеева, и его, может быть, застрелили немцы. И бравый старшина, полный сил и жизни, крадучись шел такой вот ночью, чтобы узнать о своем раненом товарище, и не нашел его, а потом шел по этой улице и разгромил немецкий штаб.

Все это совершилось здесь. Драма войны, не оставившая следов, кроме могилы неизвестного солдата. А может быть, и других таких никому не ведомых могил.

Будь я помоложе, будь мне лет этак двенадцать или четырнадцать, я бы не отступил от этой истории: в том возрасте такие розыски очень увлекают. В третьем или четвертом классе мы нашли во дворе кусок надгробной плиты со стертой надписью о том, что здесь захоронен какой-то мещанин, и занимались этой плитой чуть ли не весь год. А здесь действительно история героическая, быть может, трагическая, еще живы свидетели Михеев, Агаповы, Софья Павловна. И есть промокашка. Да, при желании можно узнать. Если школьные следопыты проявят настойчивость, то могут установить имя неизвестного солдата.

Дедушка дожидался меня, отложил книгу, снял очки:

- Ужинать будешь?

- Так, что-нибудь.

- Борщ тебе подогрею, мясо в борще.

- Давай борщ, давай мясо.

За ужином я рассказал дедушке о Михееве и об Агаповых.

- Я хорошо знал самого Агапова, - сказал дедушка, - вместе служили на конезаводе; то мой «Изумруд» первым придет, то его «Планета». И в армии вместе служили, и погиб он геройски. Настоящий был конник, рубака, каких теперь нет. И семья образованная, интеллигентная, дочка библиотекой заведует. Видел дочку?

- Видел.

- А зятя?

- Нет.

- Зять - директор педучилища. Много для города делает. Сейчас добивается, чтобы к нам из Поронска перевели пединститут. Поронск теперь город туристский, зачем ему пединститут?

Я согласился. Пединститут действительно целесообразно перевести из Поронска в Корюков.

- А сын их - Вячеслав, видел его?

- Видел, видел.

- Историк, большой специалист по старине. Печатается.

- Карамзин!

- Парень одаренный - стихи, рассказы пишет.

- Державин!

Я уже говорил, что дедушке люди представлялись очень значительными, о каждом он отзывался с большим почтением, в самых превосходных степенях. Значительными представлялись ему и Агаповы. О Михееве он, правда, отозвался несколько сдержаннее, но тоже, в общем, благожелательно, как о садоводе-мичуринце. Такое благодушие мало шло к дедушкиной цыганской, даже несколько разбойничьей физиономии.

Рассматривая фотографию солдат, дедушка сказал:

- Молодые ребята, им бы жить и жить… Вот так-то вот молодых война косит. Меня, старого, пощадила, а их нет. - Он показал на стену, где висели портреты моих дядей. - Пришло матери извещение: погибли в боях, а где их могилы - не знаю… Все бы отдал, чтобы узнать.

Дедушка сказал это просто, как все, что говорил. Но у меня перехватило горло. Я никогда не интересовался, где похоронены мои дяди: погибли на войне - вот все, что я о них знал. И никто не говорил мне, что их могилы неизвестны.

- Да, - вздохнул дедушка. - Конечно, трудно найти солдата. А каждый кому-то дорог, особенно матерям. Помнишь, у Некрасова?

Средь лицемерных наших дел
И всякой пошлости и прозы
Одни я в мире подсмотрел
Святые искренние слезы.
То слезы бедных матерей.
Им не забыть своих детей,
Погибших на кровавой ниве,
Как не поднять плакучей иве
Своих поникнувших ветвей.

Дедушка прочитал эти стихи по-старинному, «с выражением», «с чувством». Но, честное слово, это было очень трогательно.

11

…Деревня была пуста.

Оценивающим взглядом Бокарев обвел два ряда покосившихся избенок, вытянувшихся по обе стороны широкой, поросшей желтеющей травой бугристой улицы. В середине ее колодец одиноко вздымал к небу свой длинный журавль.

- Вакулин, Краюшкин! - приказал Бокарев. - Разместите людей!

- Не так дом ищите, как хозяйку, - добавил Лыков.

Бокарев повернулся к Нюре:

- Какое тут у вас начальство? Кто председатель?

- Председателя у нас нет, - бойко ответила Нюра, - Клавдия у нас за бригадира. Я за ней сбегаю.

- Одна нога здесь, другая там, - поторопил ее Бокарев.

Нюра привязала козу к плетню и исчезла.

Солдаты присели у колодца.

Краюшкин почесал щеку, заросшую рыжей щетиной:

- Побриться бы надо.

- И так красивый, - усмехнулся Огородников.

- Был бы еще красивее, - добродушно возразил Краюшкин.

- Не твоим мощам чудеса творить, - заключил Огородников.

Лыков покачал головой:

- Все тебе не так, Огородников! Людей не любишь.

- А за что тебя любить? За длинный язык? Притащил нас сюда… Зачем?!

- Не я притащил, старшина приказал, - возразил Лыков, рассчитывая, что Бокарев осадит Огородникова.