Приключения Кроша. Каникулы Кроша. Неизвестный солдат

- Нет, известны фамилии всех пятерых. Тот, кого вы показали, - Вакулин.

- А из остальных есть кто живой?

- Этого мы пока не знаем.

- Так, - задумчиво проговорил Михеев, - так чего ты спрашиваешь?

- Как Вакулин попал к вам?

- Раненый он был. Привели его два солдата и ушли. Один из них старшина, другой просто солдат.

Я протянул ему фотографию:

- Есть здесь этот третий солдат?

Он надел очки, долго рассматривал фотографию, потом снял очки, положил в футляр, вернул мне фотографию:

- Не могу сказать, ошибиться боюсь. Может, кто из этих, а кто - не помню. Ивана помню, старшину помню, а третьего не помню. А зачем он вам?

- Как - зачем? Выясняем, чья могила.

- Так ведь могила того, кто штаб разгромил.

- Да.

- А штаб разгромил старшина, я ведь говорил.

- Но вы этого не видели.

- Не видел. Только все сопоставление фактов такое. Старшина разгромил, никто другой.

- Допустим, - согласился я, - но где старшина прятался четыре дня?

- Вот этого я сказать не могу.

- Значит, его прятал какой-то местный житель.

- Весьма возможно. Только как этого жителя найдешь, может, нет его и в живых… В войну кто здесь был? Старики или инвалиды вроде меня. Все почти вымерли, и меня скоро не будет. По радио объявляли и в газете писали, может, и придет тот, кто старшину прятал. Вам лучше знать, - заключил он, вероятно предполагая, что я имею отношение к этим объявлениям.

Софью Павловну я застал в той же позиции - у телевизора. Смотрела кинопанораму.

На мой вопрос: действительно ли убитый был такой высокий, как она говорила, ответила:

- И, милый… Как теперь скажешь: высокий был или невысокий. Не стоял ведь, а лежал. Ночью дело было. Помнится мне, яму длинную копали. А может, показалось, что длинную, - я их никогда в жизни не копала, могилы эти. Может, и не такая уж она длинная была. Торопили нас немцы: давай, давай, шнель!..

- Хорошо, - сказал я, - допустим. Ну, а кисет - это точно его?

Она даже обиделась:

- Что же, я свой кисет подсунула? Я не курящая. В молодых годах выкуришь, бывало, в компании папироску, а чтобы махоркой вонять, кисет - да ты что, милый, в уме?

- Возможно, некоторые мои вопросы и выглядят нелепо, вы меня извините, - сказал я, - но очень запутанное дело, и хочется выяснить.

- Чего же тут запутанного? - удивилась она. - Убили солдата, похоронили, сберегли могилку. Теперь вот, говорят, памятник поставили. Хочу пойти посмотреть, да ноги не ходят. Может, кто на машине подвезет…

- И долго тут немцы были?

- С месяц, наверно, были, а то и два, недолго пановали.

Я вышел от Софьи Павловны и во дворе столкнулся с Наташей.

Я далек от мистики. Но если подсчитать шансы «за» и «против» того, что в те несколько минут, что буду пересекать двор, я встречу Наташу, то они будут выглядеть, как единица к ста. И вот, представьте, я с ней столкнулся во дворе.

Но главная мистика заключалась в том, что, идя сюда, я знал, что встречу ее. Хотите верьте, хотите нет, но был уверен, что встречу. И встретил.

- А, Наташа, приветик!

- Здравствуй!

- Как жизнь?

- Спасибо, - ответила она.

- Школьнички уселись за парты?.. Куют процент успеваемости?

Она не ответила.

- В сущности, - сказал я проникновенно, - это лучшее время нашей жизни.

Наташа и тут промолчала.

Она была в темном демисезонном пальто, в беретике, в темных туфельках. Стройная, смугленькая девчонка, к сердцу которой я так и не нашел дороги. Стоишь перед ней, чувствуешь другой, чужой и чуждый тебе мир. И не понимаешь, почему это происходит.

- Чего ты на меня дуешься? - спросил я.

- Я? С чего ты взял?

- Я же не слепой.

Она пожала плечами:

- Я отношусь к тебе, как ко всем.

Она честно сказала, спасибо! Она относится ко мне, как ко всем, то есть никак. А я отношусь к ней не так, как ко всем. В этом разница.

Но развивать эту мысль значило настаивать на том, чтобы она относилась ко мне, как я отношусь к ней. Конечно, любовь должна быть настойчивой, ее нужно добиваться, надо завоевывать женское сердце. Но я не знал, как это делается. Есть такие упорные, настырные ребята, ухаживают, добиваются, даже женятся в конце концов. Но я думаю, что в итоге ничего хорошего из этого не может получиться. Если сразу не возникла обоюдная симпатия, то она уже не возникнет, как ни старайся.

- Кстати, - сказал я, - у меня есть список солдат.

Она не поняла:

- Каких солдат?

- Ну, тех пяти, что на фотографии.

- Да? - оживилась она. - Как это тебе удалось?

Она способна на эмоции! Только не в связи со мной.

- Удалось! Тридцать тысяч курьеров доставили.

- Покажи.

Я показал ей список солдат.

- Отдай его в школу, - сказала она, - ребята этим будут заниматься.

- А ты не будешь?

- Ведь я в десятом, - ответила она, как мне показалось, с некоторым сожалением.

Ах да! Розысками, штабом занимаются восьмые и девятые классы. Десятые классы готовятся достойно завершить полное среднее образование.

Но я был рад, что сказал ей про список. У меня гора упала с плеч, камень свалился с сердца. Я не скрывал этого списка. А докладывать о нем Агапову не обязан.

- Ну, бывай, - сказал я.

- До свидания, - ответила она.

20