Приключения либроманта 2

Прослушивание прошло в тишине. Когда я выключил магнитолу, все как по команде уставились на композитора.

— Валера, пойдёмте в дом. Нам нужно поговорить, — легко поднялся с места Тухманов.

— Минуточку! — неожиданно живо подскочил со стула Шуфутинский, — Валера, прости. Это реально нужно было слышать. Мои извинения.

— Да чего там, — пожал я протянутую мне руку, — Смотришь, когда-нибудь и я звездой стану. Глядишь, и накроет меня звёздная болезнь. Та самая, когда кажется, что весь мир крутится вокруг тебя.

— Валера, вы меня удивили. Честно говоря, я в замешательстве. С одной стороны я чувствую, что обязан предложить вам стать моим соавтором, но в моём случае это не вариант. Моя жена этого не поймёт и мне устроят грандиозную головомойку, — словно в предчувствии этой процедуры, композитор взлохматил свою причёску.

Когда я лазил в интернете, то о жене композитора прочитал много интересного. Злые языки даже утверждали, что она запирала композитора в его комнате и держала там до тех пор, пока он не заканчивал очередное творение. Правда это, или нет, я не знаю. Но даже если так оно и было, то ей памятник поставить стоит. Результаты творчества Тухманова у всего нашего народа на слуху.

— Собственно, что-то такое я и предполагал, когда придумал альтернативу. Соавторство с вами безусловно почётно, но меня гораздо больше бы устроила карьера исполнителя. Дайте эти песни спеть мне с той девушкой, что вы слышали на записи, и я буду счастлив.

— Вообще-то одну их этих песен я обещал Зарубиной, — замялся композитор, но по его виду было понятно, что мой вариант он уже практически принял.

— Господи. Да напишите вы для неё песню, и не одну. С вашим-то талантом, — чуть надавил я голосом.

— А-а, будь по-вашему, — махнул рукой маэстро, открывая мне путь на большую сцену.

* * *

К зданию в Кропоткинском переулке я подъехал окрылённый и готовый к активным действиям. Всё-таки получить благословение от Давида Фёдоровича дорогого стоит.

Моё желание запустить «мошкару» по вентиляции Гоша накануне раскритиковал, справедливо заметив, что «летающие видеокамеры» просто-напросто не смогут одолеть барьер из вековой паутины, скопившейся в вентиляционных каналах. Взамен этого домовой предложил сначала попробовать рассадить ту же самую «мошку» на окнах института, и только потом пытаться запустить видеокамеры внутрь здания. Дельный совет. Я даже с ним полностью согласился. Хорошо ещё, что я додумался на всякий случай активировать «кастрюлю-компас».

Казалось бы, ничего смешного, а я ржал, как лошадь, когда стрелка компаса указала на Ленинград.

Глава 7

— Юрий Сергеевич, прошу прощения за столь поздний звонок, — поприветствовал я колдуна, когда ретранслятор на моей кухне проиграл Гимн СССР, — Хотел бы уточнить некоторые моменты. Я Вам кой-какой видеоматериал выслал. Ознакомьтесь с ним, пожалуйста.

— Это разве поздно? — улыбнулся в ответ уголками губ волшебник, и пробежался пальцами по клавиатуре своего компьютера, — Время-то ещё детское.

Я развернул свой ноутбук в сторону открытой кухонной двери, и усевшись в проем, подпёр спиной косяк. Потом закурил сигарету и начал пускать кольца дыма в огород. Красиво летят, между прочим, когда ветра нет.

А что такого? Разумову, значит, можно на моих глазах коньяк хлестать, а мне уже и покурить нельзя? Да и не до моих выходок ему будет в ближайшие несколько минут.

Любопытное видео я магу подкинул. Вон он как свой шикарный галстук теребит. Того и гляди начнёт его грызть, как это делал однажды экс-президент маленькой страны.

Интересно, Разумов свой костюм когда-нибудь снимает? Сколько раз его вижу на экране, а он всегда одет так, словно на деловую встречу собрался.

По большому счёту на видео нет ничего такого интересного. Всего лишь небольшая больничная палата на четверых пациентов. Внешний вид у больных, конечно, оставляет желать лучшего, поскольку в гроб и то краше кладут, но с этим вопросом не ко мне, а к Минздраву СССР. Зато все четверо лежат смирно и не нарушают больничный режим. Да с чего бы им так не лежать, если руки и ноги у всех четверых пристёгнуты к каркасу панцирной сетки железной кровати.

— Где это снято? — мрачно поинтересовался Разумов, закончив просмотр видеофайла.

— Питер. Дурдом» Пряжка». Четвёртый этаж, — коротко ответил я, — Вот номер палаты, извините, не знаю. Сами видите, что съёмка велась через окно.

— Довольно таки быстро сработал. Молодец, — похвалил меня волшебник и откинулся на спинку кресла.

— Ну, если б Генрих Михайлович в Москву не отлучался бы на недельку, то результат был бы ещё раньше. Он в столице в институте имени Сербского успел побывать.

— Зачем? — поползла вверх правая бровь Разумова, — Если была нужна какая-нибудь экспертиза, её же могли и в самом Ленинграде провести. В Питере же свой психоневрологический институт есть.