Приключения майора Пронина

— Ладно, посмотрю, — говорю. — Пойду пройдусь по городу. Ты покуда выбирайся, а завтра часам к трем прошу на это же место.

— Проверь, проверь, — шепчет Виктор. — Свет погаси, а дверь не запирай, мой ключ что-то не очень к твоей двери подходит…

Мне, конечно, и в голову не приходило, что в Крутогорске будут за мной следить!

Вышел на улицу, пошел… Нет, никого не замечаю. Пошел быстрее… Никого! Тогда решил я действовать старым испытанным способом. Пошел потише, чтобы тот, кто за мной следует, отстал, внезапно свернул за угол и — в ближайшие ворота. Слышу — остановился кто-то на углу, а потом мимо ворот пробежал. Выглянул я: какой-то мужчина в ватной куртке. Вышел обратно в переулок, иду вслед за ним. Добежал мужчина до угла, смотрит по сторонам, оборачивается — увидел меня. Растерялся, явно видно… Стоит на месте и смотрит.

— Эй, гражданин! — кричу я ему. — Где тут Емельяновы живут? Заходил в тот дом, говорят — нету.

— Какие Емельяновы? — спрашивает он.

— Как какие? — говорю. — Назар Егорыч Емельянов!

— Не слышал, — отвечает мой преследователь. — А вам зачем они?

— Да свататься к его дочери хочу, — говорю, поворачиваюсь и иду обратно…

И что бы вы думали! Помедлил он, помедлил и пошел за мной… Действительно, думаю, неопытные, — нашли кого посылать!

Пораскинул я тогда мыслями. Коли кто-то мной интересуется, думаю, может и Губинский не зря ко мне привязался. Ей-богу, думаю, не зря…

Выхожу утром из гостиницы — опять за мной какой-то хлюст тащится. Дошли до рудника. У конторы Губинский уже дожидается.

— Куда сегодня? — спрашивает.

Обернулся я — исчез мой спутник. Фигурально выражаясь, передал меня с рук на руки.

— Сейчас надумаем, — отвечаю. — Только сперва минут на пять в рудничный комитет зайдем.

Народ там постоянно толпится. Поговорили мы с людьми, посмеялись, Губинский с кем-то поспорил, а я отозвал в сторону председателя рудничного комитета и говорю ему вполголоса:

— Даю тебе задание, как коммунисту и красному партизану. Сослужи службу, задержи Губинского часа на два. Только деликатно, чтоб комар носу не подточил… Понятно?

— Вот это правильно, — отвечает председатель. — Губинский при отступлении колчаковцев неведомо где недели три пропадал. Мы хоть и приняли его обратно в горный отдел, но я сам мало ему доверяю.

Отошел я к Губинскому.

— Пошли, что ли?

— Погоди, Викентьич, — обращается тогда председатель к Губинскому. — Мне с тобой по одному делу надо посоветоваться. Тут ребята насчет расценок волынят. Давай проверим…

— Не могу я, — отвечает Губинский. — Меня к товарищу Пронину прикомандировали. Вечером — пожалуйста…

— А вы не стесняйтесь, — говорю я. — Я пока в рудничное управление схожу. Там вас и подожду.

— Останешься? — спрашивает председатель Губинского.

— Ладно, — согласился он. — А захотите пройтись куда-нибудь — пошлите за мной, — говорит мне. — Одному-то вам несподручно…

Оставил я Губинского в рудничном комитете, ни в какое управление, конечно, не пошел, и скорее к шахтам, тем самым, которые Губинский отсоветовал мне осматривать.

Нашел себе по дороге попутчика — и вниз. Дошли до самых нижних штолен… Никаких разрушений! Так… Что же за смысл был, думаю, ему врать? Все равно обман откроется. Приедет комиссия, будет осматривать все шахты, и разрушенные, и затопленные… Интересно! Теперь только не зевать…

Нашел меня Губинский в рудничном управлении.

— Еле освободился, — говорит. — Чуть у наших организаций какая заминка, всегда ко мне обращаются.

— Я все-таки думаю, — говорю ему, — спуститься в нижние штольни, может, можно пройти.

— Что вы! — смеется Губинский. — Клети не поднимаются, и стремянки в колодцах поломаны. Вот через недельку, к приезду комиссии починим, тогда и спустимся.

«Уговорил» он, конечно, меня; отказался я от своей затеи. Походили мы по открытым разработкам и разошлись по домам.

После обеда прилег я отдохнуть.

— Ты здесь? — спрашиваю.

Парень мой, разумеется, на посту.

— Вот и кончилась наша игра, — говорю. — Теперь, брат, держи ухо востро. Обо мне можешь не беспокоиться, я предупрежу кого следует. А тебе следующее поручение. Последи за всей этой публикой, которая у меня под окнами околачивается и за мной по пятам ходит. Кто они, откуда, где встречаются. Излишнего рвения не проявляй, ни в коем случае не дай заметить, что мы ими интересуемся. А завтра вечером, как стемнеет, жди меня у церкви за телеграфом…

Поутру я не без удовольствия привел Губинского в замешательство.

— Ну вот, скоро и расстанемся, — сказал я. — Получил телеграмму. Комиссия решила сократить срок своего пребывания на Урале. Все более или менее ясно. Дня через два, через три приедет в Крутогорск, осмотрит здешние рудники, тем дело и кончим.

Губинский явно почувствовал себя неспокойно. Он задал мне несколько ничего не значащих вопросов, все время порывался уйти и вскоре действительно покинул меня, убедившись, что я полностью поглощен мыслями об устройстве приезжающих товарищей.