Приключения Мак-Лейстона, Гарри Руперта и других

Когда все увидали его издали, то сильно испугались, а еще больше испугались, услышав его рассказ. «В жизни ничего подобного не видывал, — рассказал лев. — Это, должно быть, какая-то нечистая сила, потому как то, что я видел и слышал, было не зверем и голос у него был не зверя. Это было что-то ужасное, и оно двинулось на меня, и тогда я упал на землю, но сразу вскочил на ноги и убежал, хотя тот призрак еще долго за мной гнался».

«Ах, прошу тебя, — сказал слон, — что там может быть? Я еще никогда ничего не боялся и теперь не боюсь, и никто не отговорит меня ходить на речку». — «Так иди», — гневно ответил лев. Заяц подскочил за кувшинами, но когда он хотел снять их со льва, тот зарычал и повернулся к нему спиной — ведь во время бегства он все их разбил. Но слон рассмеялся и сказал зайцу: «На черта мне эти кувшины, у меня же есть хобот». И он спокойно потопал к реке.

Оставшиеся напряженно ждали его возвращения. Да, он вернулся, но уже издали видно было, что он разгневан; он громко трубил, а когда он стал перед ними, страшно было на него смотреть, и все окончательно убедились, что им грозит смерть и гибель на реке, если они еще раз осмелятся пойти туда.

Леопард очень разволновался. Все говорили теперь между собой об ужасном призраке, каждый рассказывал, какой он и как он его увидел — один только леопард ничего не видел. Он решил во что бы то ни стало побывать на реке. Если бы он так не боялся! Но тут ему кое-что пришло в голову. Он подошел к гостям и сказал им так: «Дорогие друзья, я благодарю вас за то, что вы все пришли и готовы мне помочь; я также верю, что в реке завелся неизвестный зверь, на которого боязно даже смотреть; верю, что он вас, друзья мои, сильно испугал, но я думаю, что теперь вы все его знаете и готовы еще раз увидеть, а потому я хотел вот что вам предложить: давайте все пойдем к реке и попытаемся вместе поймать и убить этого зверя». После этой долгой речи звери начали перешептываться; они рассуждали, можно ли еще раз отважиться пойти на реку; в конце концов, одни решили идти, другие нерешительно двинулись следом, и скоро все общество направилось к реке; впереди шел слон, за ним лев, а за ними, прячась по возможности за деревьями и кустами, плелся леопард. Все и думать забыли о черепахе и о новом мешке и думали только об одном: «Что с нами будет на реке?» Когда последний зверь вышел из дома, черепах тоже выбрался на дорогу, но к реке не пошел — онто давно подозревал, что собак придумал какую-то штуку, чтобы его спасти. И пока он шел, не торопясь, он с беспокойством думал о своем приятеле, потому как понимал, что если собаку и легко было испугать и прогнать всех поодиночке, не так-то легко будет провести всю компанию — и горе ему, если обман раскроется. Но тревожился он впустую: едва черепах свернул на лесную дорогу к своему дому, собак уже шел ему навстречу. Он, как увидел всех зверей вместе, не стал зря терять время и сразу убежал, потому что думал, что черепаху наверняка уже выпала возможность спастись. Встретившись, они очень обрадовались. «Извини, дядюшка», — тихо произнес собак. Но черепах сказал: «Оставь, ты показал себя хорошим товарищем, только я больше не пойду с тобой красть орехи».

Леопард с компанией были очень удивлены, когда нашли на реке тишину и спокойствие; они вернулись в большом смущении, а леопард еще и над всеми смеялся. Но он перестал смеяться, когда обнаружил дома пустой мешок. Все разошлись в очень плохом настроении и сказали друг другу, что больше не станут ходить в гости к леопарду…

…Ночью Винсент проснулся, ощутив на себе руку негра. Резким движением Винсент так оттолкнул старика, что тот докатился до Дюваля. Дюваль вскочил на ноги.

— Чего тебе, собака? — закричал Винсент.

— Мистье, мистье Франс… — забормотал негр.

Винсент бросился к Франсуа. Тот лежал неподвижно. Грудь его высоко поднималась, он со свистом дышал сквозь ноздри.

— Умирает, — сказал Дюваль.

Винсент не проронил ни слова. Он хорошо знал этот свист. Надеяться было не на что. Через четверть часа Франсуа скончается. Винсент подошел к нему, взял его за руку и сел.

Прошло десять минут. Свист медленно слабел, грудь едва поднималась. Еще пять минут и Франсуа не станет. Винсент склонил голову на руки. За время путешествия он успел полюбить горячего, искреннего Франсуа. Он заранее радовался его счастью в Париже с Камиллой.

Минуты тянулись одна за другой, как годы. Все тише, глуше становился свист, почти не поднималась грудь. Оставалось три, две с половиной, две, полторы минуты…

Вдруг Дюваль, неподвижно стоявший возле Винсента, поднял голову и стал прислушиваться. Прошло несколько секунд. Дюваль сорвался с места и выскочил из хижины. Винсент услышал, как его быстрые шаги зазвучали в том направлении, откуда они пришли. Ему и в голову не пришло, что Дюваль может убежать, настолько он был в нем уверен.

С минуты пробуждения Винсент чувствовал какую-то вялость и безразличие ко всему. Его колени ослабели; он поднялся и стал присматриваться к Франсуа.

Минуту спустя в хижину нервным шагом вошел Дюваль.