Приключения мальчика Кеши

Сижу, значит, жду “у моря погоды”. Нет, не смеркалось – время обеденное, но начиналось хотеть кушать… Кричать и звать на помощь? Не-а. Во-первых, это очень стеснительно. Во-вторых, я же мужчина, а не тётка базарная… Не скажу, что просидел очень долго. Мне повезло. Рядом пробегали друзья со двора, спросили, где мой кусочек сыра (я тогда вообще не понял, к чему это они) и намекнули, чтобы я попросил у них помощь. Последнее я уловил быстро (обед уже!) и попросил позвать маму. Прибежала матушка. Привела с собой здоровенного дядьку, и он меня снял так же легко и непринужденно, как я до этого залез сюда. Дома ни крику, ни разборок – вообще ничего. Но я и так всё понял – к чему тут разговоры…

1990. Падение с высоты второго этажа

Высота не давала мне покоя, и дерева показалось мало. Или, может, просто предыдущее приключение слишком быстро забылось – с детьми ведь так бывает. На этот раз лестница. Нет, не пожарная, не маршевая – обычная. До сих пор стоит во дворе отца, на Львовской.

Даже сейчас, несмотря на современный уровень качества и безопасности, детские площадки полны коварных опасностей. Детская же площадка моего детства – сплошной металл: суровый, жесткий, несгибаемый, как сама жизнь. И вот, решив освоить местный Эверест, без всякой подготовки и снаряжения я полез наверх. Добрался почти до конца и – внимание – кино: на предпоследней ступеньке соскользнул и полетел вниз – спиной…

Упал, встал, отряхнулся, пошёл домой есть блины. Всё…

Это сейчас об этом думать довольно страшно и странно, ведь высота второго этажа – это не шутки. А тогда как? Просто, как кирпич: никто не видел, не болит – значит, всё в порядке…

1990. Падение с карусели

Осознав, что вертикальные подъёмы – не моё, я решил испытать горизонтальные перемещения. И тут результат не заставил себя долго ждать – пять дырок на попе. Поясню.

Оказывается, та же самая суровая реальность такова: если сесть на карусель спиной к движению, раскрутиться, а потом резко затормозить ногами, то тело непременно соскочит с лавки карусели и рухнет на землю. Очевидно? Не каждому пятилетнему ребёнку. А доска с гвоздями внизу – так это вообще досадное совпадение…

Страшный пронзительный крик стоял на весь двор. Хорошо, что мне было только около пяти лет, иначе бы стоял пятиэтажный мат, но… тогда столь разносторонне развит я не был. Надо отметить должное маме – она меня очень быстро услышала и появилась быстро. Настолько, будто всё это время стояла за углом дома.

Отвела домой, полечила, пожалела, ругать не стала – мама есть мама…

1993. Левая рука

Потерпев в горизонтальной плоскости такое публичное и даже слегка позорное фиаско, я решил вернуться в вертикальную. Во всяком случае большой боли я не испытывал. Разнообразие во дворе скудное, поэтому – снова дерево. Но на этот раз я всё контролировал. Первая ветка, вторая ветка, третья… упс… И вот Земля вновь приветствует юного отважного и настойчивого лётчика испытателя…

Как-то так вышло, но ни парашюта, ни спасательной катапульты с собой не оказалось. Результат такой неподготовленности более чем предсказуем: вывих левой руки. Но, правда, лёгкий. В смысле терпимый, и об этом знать никому не следует, ведь завтра утром меня командируют в летний пионерский лагерь им. Олега Кошевого в Евпатории. Вдруг, чего доброго, не отпустят из-за травмы! Нам такого не нужно…

1993. Больницы

Как я впервые лежал в больнице в годик с пневмонией, я, конечно, не помню. Знаю об этом лишь из рассказов взрослых. Но как удаляли аденоиды в семь лет – о, да! То ещё зрелище… Рассказываю.

В большой светлой комнате, стоял большой светлый стол, на котором лежала разная белая эмалированная медицинская посуда с блестящими инструментами. Мягкий легкий летний свет сквозь большие чистые светлые окна приятно и загадочно освещал людей в светлых одеждах, словно ангелов. Эти ангелы обступили меня вокруг, ласково накинули мне на грудь большую белоснежную простынь и вежливо попросили произнести сакральную букву “Аз”… Бурный поток тёплой алой крови хлестнул на большую простынь и потёк дальше по полу…

И вот я теперь думаю: неужели нельзя было меня об этом хоть как-то заранее предупредить или подготовить? Я понимаю, что таким образом врачи избавили себя от всяких кратковременных проблем “до”… Но они ведь оставили меня с этой картинкой “после” – на всю жизнь…

1994. Укус овчарки

И вновь левая рука. Конечно, она уже успела зажить после последнего падения, но ненадолго. Методом исключения это был 1994-й год, хотя это и не так важно

Лето. Июль. Мы поехали в гости к тёте Гале – вдове покойного дяди Андрея Тиманова, старшего брата мамы. Было жарко, и мы пошли по самой короткой дороге через огороды (участок 30 соток или около того). Пройдя почти весь огород, мы увидели тётю Галю, заходящую в дом. От радости я рванул со всех ног вперёд к ней. Но как злостный нарушитель правопорядка был своевременно схвачен немецкой овчаркой за левую руку. Ладонь была прокушена насквозь, и изнутри раны торчала какая-то толстая бело-жёлтая нитка.