Приключения менеджера. Схватка

Впоследствии я узнал, что старатели понесли небольшие потери от нашего налета на их поселок: погибло и умерло от ран около 70 человек, еще сотни три были ранены или сами побились или покалечились, когда они летели, убегая и не разбирали дороги. Эффект от стрельбы был в другом, старатели теперь нигде не могли чувствовать себя в безопасности. Да и показали свою слабость перед чернокожими: почти тысяча человек негров разбежалась, оставив старателей без рабочих рук. Я уже не говорю, что еще сотен восемь или девять белых поспешили покинуть от греха подальше эти беспокойные края, перебравшись в другие места Южной Африки. Всего в крае оставалось менее трех тысяч англичан, скопившихся в его западной части, да и местных буров они уже опасались сильно задирать. А вдруг и они приведут какой отряд для расправы над своими обидчиками.

Главный же итог нашего рейда был тот, что у нашего президента Алмазных полей Фреди Вильсона больше не было никаких достойных соперников, и он мог без опаски именовать себя таким образом. А то, что его "народ" Фридриха просто ненавидел, как самого дьявола, так покажите мне на земле место, где люди довольны своим правительством? Я же оказался тем маленьким камешком в сандалиях, "скурпула", как говорили римляне, который не позволил широко шагать по Африке британским колонизаторам, от Кейптауна и аж до самого Каира. А камешки разные бывают, и некоторые могут вызвать лавину, все сметающую на своем пути.

Глава 18

Престарелый верховный вождь басутов Мошвешве уже давно потерял покой и сон. Казалось бы беспроигрышный вариант, отдать страну под управление англичан, а самому наслаждаться покоем, купаясь в роскоши, пока что не приносил желаемого результата. От набегов буров и зулусов англичане его не защитили (а те как нарочно выбирали для грабежа земли или самого Мошвешве или же земли его самых преданных сторонников), более того сами без конца требовали у басутов чернокожих воинов для себя. А воинов приходилось посылать самому Мошвешве или же его сторонникам, остальные вожди игнорировали приказы туземного царька, а чтобы наказать непокорных сил у Машвешве сейчас не было. Легко было предположить, что если так будет продолжаться и дальше, то Мошшвешве не поздоровится, его военные силы стремительно таяли.

Когда-то вождь мог беспрепятственно созвать 10 тысяч воинов, теперь же более тысячи погибли в конфликтах с бурами и зулусами, почти тысячу пришлось отправить англичанам (и от них не было никаких известий), а три тысячи лучших воинов пытались отразить кровопролитное вторжение этой зулусской собаки Мкопане, приведшего на сей раз в истерзанный Басутоленд 2 тысячи кровожадных зулусов. Из оставшихся пяти тысяч три были под управлением своих мелких вождей, заявивших, что им нужно отстаивать в первую очередь свои земли, а из оставшихся, тысяча находилась далеко отсюда, патрулируя другие границы. Сейчас же под рукой престарелого вождя едва ли можно было насчитать тысячу воинов.

И это тогда когда другие вожди басутов легко могли набрать и две и три тысячи чернокожих вояк, и если кому придет в голову забрать власть у Машвешве, то старому вождю не отбить нападения. Оставалась только бегство. А если два или три вождя басутов договорятся и объединятся? Как тогда удержать верховную власть? Одна надежда, что его сумеют защитить англичане. А если не сумеют? О таком варианте не хотелось и думать. Что если англичане даже не проиграют, а понесут существенные потери и погубят басутских воинов? Тогда другие вожди сразу обвинят верховного вождя Машвешве, что он слишком стар и не может руководить страной. Как Машвешве тогда самому выходить на ритуальный поединок, если он не сможет приказать своим воинам убить любого претендента?

Мошвешве встал со своего королевского ложа представляющею собой большую кучу шкур и одеял и вышел из огромной плетеной хижины, стены которой щедро были обмазаны глиной пополам с коровьим навозом, а крыша покрыта сухой травой и камышом. Вместо живых грелок на ложе с боков короля согревали две молодые дежурные жены, которые также проснулись и стали торопливо собираться. Женщины старого вождя как таковые уже не привлекали, но он продолжал держать королевский гарем из двух сотен молодых девушек, так как это символизировало его сексуальную силу. Правда и для короля содержать такой гарем было затруднительно с финансовой точки зрения, поэтому чтобы взять в гарем молодых девушек, Мошвешве приходилось приказывать убивать своих старых жен.

Королевский крааль стоял на возвышенности, с которой было видно весь туземный городок Масеру, представлявший собой скопище почти тысячи маленьких хижин, гордая столица басутов, лежащая в удобной долине среди окружающих гор. Несмотря на ранний час в небо над долиной поднимались сотни дымов от костров и очагов жителей. К краалю спешила группа негров. Караульный почтительно подошел к королю и сказал:

— К Вам спешит вождь Сегуни, видно у него важные известия.

— Хорошо, я приму его — сказал Мошвешве и вернулся обратно под крышу.