Приключения на Безымянной реке

Но, наверное, Франта был сделан из другого теста, более тяжелого, чем Эмиль. Едва коснувшись воды, он сейчас же камнем пошел ко дну, и ему пришлось поплыть, чтобы вынырнуть на поверхность.

— А меня вода не держит.

— Потому что ты ее боишься! Всегда, если ты чего-нибудь боишься, дело гиблое — можешь поставить крест на этом деле. Вот и вода сразу чувствует, что ты ее боишься. Я уж это знаю по опыту. Сначала она тебя легонько качнет, словно хочет проверить, а если ты и вправду испугаешься, она тебя проучит. Если же не испугаешься и спокойно будешь лежать, то — все в порядке, потому что вода чувствует, что ты ей веришь. А она это любит. Ну, давай еще разок!

Франта-Мышка попробовал второй раз растянуться на воде, но, видно, воде он пришелся не по душе, и он снова камнем пошел ко дну.

— Струсил, струсил! — закричал Эмиль.

— Вот и не струсил.

— Не ври. Хоть капельку, а боялся. «Ну, давай еще раз! И обязательно крикни: «Гоп-ля! Тра-ля-ля!» Как Зузка…

И — о чудо! — на этот раз Франта-Мышка тихо закачался на воде, как поплавок. Совсем не шевеля ни ногами, ни руками, он спокойно лежал на воде. Наконец он вылез и отдышался.

— Вот здорово! — восторженно зафыркал Франта. — Просто не бояться, и всё!

— Я же говорил тебе. И так во всем, не только на воде. Как только струсишь…

Тут Эмиль остановился — он вспомнил, что у него самого частенько душа уходит в пятки от страха. Ну ничего, это пройдет, успокаивал он себя. Если получается на воде, и в остальном дело пойдет на лад.

Так ребята еще долго бы беспечно развлекались, если бы не увидели, что их довольно далеко снесло течением от места, где началась их рыбная ловля. Они побрели против течения. Внезапно Эмиль заметил, что по воде навстречу плывет какой-то прут, делая странные извилистые повороты.

— Смотри-ка, что за странный прут! — Эмиль первым подскочил к пруту и не удержался от хохота: — Франта, да ведь это наша удочка. Рыба поймалась на крючок и захотела удрать. Мы, наверное, плохо укрепили удочку. Хватай ее! Живо!

— Живо! — восторженно завопил Франта.

Напрягая силы, они подтаскивали удочку к берегу. Прут прыгал у них в руках, как живой, но наконец ребята достигли берега и увидели на конце удочки большущую рыбину. Она яростно била хвостом по воде.

— Это же лещ! — обрадовался Эмиль, когда они вытащили добычу на траву. — Не меньше килограмма! — и пустился вокруг рыбы в дикий пляс.

— А что с ним делать?

— Устроим ему небольшой пруд, чтобы он у нас не заснул. Живо! Живо!

Эта мысль овладела всеми их помыслами. Они и правда живо наносили камней, устроили из них запруду и впустили туда рыбу.

Только после этого страсти немного улеглись.

— Значит, все-таки у нас была настоящая рыбная ловля, — заключил Франта-Мышка с облегчением.

Обе группы вернулись почти одновременно. Сначала прибыли «первооткрыватели» и с громкими криками возвестили, что открыли Безымянную реку.

— С сегодняшнего дня, — торжественно заявил Аква и даже закивал в такт своим словам головой, — с сегодняшнего дня наш лагерь будет называться «У Безымянной реки».

— Вот здорово! — подхватил Эмиль, но сейчас же — его так и распирало от нетерпения — добавил: — А мы поймали за это вам кое-что на ужин.

И он повел ребят к запруде, которая, разумеется, вызвала бурю восторгов. Зузка даже сделала вид, что готова расцеловать рыбу, а Власта — хоть сейчас съесть ее сырой.

— На что вы ее поймали? На честное слово? — завистливо спросил Румик.

— Что ты спрашиваешь? — ответила вместо Эмиля Зузка. — Ясно, что он поймал ее на ухо. Сунул ухо в воду, а рыба захотела попробовать, что это такое, — не из целлофана ли оно, — съязвила Власта.

Палец у Зузки распух и перестал болеть. Власта, завидев рыбу, про блузку забыла, и теперь, по всем признакам, она опять была в ударе.

— А сейчас мы тебя сварим, голубушка, — пообещала она рыбе. — Выпотрошим, почистим и сварим…

Но тут подошли ребята, ходившие в город, и Виктор в возмущении всплеснул руками:

— Варить леща? Его же надо жарить!

Он тотчас же взял на себя роль шеф-повара, и вскоре на всю округу раздавались его приказы девочкам. Виктор в запале хотел было закатать рукава, но после нескольких безуспешных попыток вспомнил, что на нем только майка. Тогда он снова энергично принялся гонять девочек-помощниц. Покончив с этим важным занятием, Виктор вернулся за рыбой, но не нашел от нее даже чешуи…

Рыба исчезла.

Черт возьми! Запруда осталась целехонькой, ни один камень не сдвинут с места, и не могла же рыба сама выбраться из запруды!

И все-таки она исчезла.

— Кто это сделал? — загремел Рацек.

— Я! — отозвался у него за спиной знакомый голос.

Рацек мог и не оборачиваться: голос принадлежал Ондре, кому же иному.

— Но я не нарочно! Честное слово! Я только хотел определить ее вес. Взял ее за хвост, а она как забила хвостом и…

— Вот вреднюга! — закричал в негодовании Виктор, готовый подраться с Ондрой не на жизнь, а на смерть.