Приключения на Безымянной реке

Если говорить откровенно, то Румик вовсе не так уж был заинтересован в том, чтобы Ондра ночевал в пещере. Ему это казалось даже глупостью, — лично он ни за что на свете не остался бы там один. Но — и в этом вся разница — он, Румик, нигде, по крайней мере, не хвастался, для Ондры же это теперь стало делом чести, а во всем, что касалось дела части, Румик был беспощаден. Если Ондра заварил кашу, пусть сам и расхлебывает. Или пусть признается, что болтал языком и проиграл спор за честь, пусть потерпит и насмешки: «А ты молчи, шакал! Помнишь пещеру? Ха-ха!»

Вот какая сложная ситуация, и Ондра отлично ее понимал. Он молча обулся, взял одеяло и вылез из палатки.

Низко пригнувшись к земле, Ондра пересек поляну и застыл у скалы над рекой. Уровень реки показался ему выше, чем днем. Но дорога к пещере шла выше, в добрых тридцати сантиметрах над ней. И Ондра отбросил все колебания. Он различал дорогу, а это самое главное. Впрочем, он прихватил с собой электрический фонарик и все равно не вернулся бы назад, даже если бы луна скрылась. Но луна по-прежнему улыбалась, и мокрые после дождя окрестности сверкали тысячей крохотных огоньков, точно с неба швырнули пригоршню хрустальных осколков. Это было великолепное зрелище, и Ондра даже порадовался, что Румик его растормошил. Вот это да! Ну прямо как в алмазной долине. Превосходная ночь для пещеры!

А лунный свет стал еще ярче, он отражался от черной поверхности туч, медленно ползущих к нему с обеих сторон, точно две половинки захлопывающейся двери… Потом двери закрылись, наступила непроглядная тьма, и пошел дождь. Хорошо, что Ондра в это время уже забрался в пещеру.

Со вчерашнего дня там ничего не изменилось. Ондра зажег свечку, закутался в одеяло и блаженно растянулся на сене. Сначала он следил за желтыми бликами пламени, дрожавшими на каменном потолке, и размышлял: «Да, пожалуй, ночевать в пещере ничего особенного. Что днем, что ночью — все равно». Потом он задумался об отверстии в задней стене. Куда оно ведет? Скорее всего, к дыре за Безымянной рекой. Как-нибудь он обязательно исследует всю галерею… А все-таки днем куда лучше…

Нет, лучше думать о Румике или о ребятах. Вот бы глаза вытаращили, узнай, что он в пещере! А поглядели бы, с каким спокойствием он лежит. Правда, сердце громко стучит, но это потому, что он торопился к пещере. Конечно, только поэтому! Он даже стал бодро насвистывать: фью-ю… фью-ю… А здесь совсем тепло, только как-то неприятно… Нет, сегодня он выдержит, но больше сюда ни ногой. Пусть себе Румик злорадствует. «Я буду осторожен и не скажу ничего такого, что бы было связано с делом чести. И вообще, надо лучше следить за своими словами. Настоящие мужчины вообще много не говорят, зато много делают… Они совершают великие дела… Грандиозные…»

Ондра задремал. Он действительно страшно устал.

Ему снились какие-то удивительные сталактитовые пещеры, какие он видел в Бланско в прошлом году. Сталактиты походили на органные трубы, в них что-то хрипело, точно шел пар… Все громче, громче…

Он очнулся. Минуту бессмысленно оглядывался по сторонам, потом резко сел. Хрип не утихал, точно сон еще продолжался. Нет, это не сон! Внезапно Ондру охватил страх. Хриплый, глухой шум шел из отверстия позади пещеры.

Он вскочил, схватил свечку — от нее остался только крошечный огарок. Он совсем позабыл и про одеяло и про фонарик. Теперь его охватила одна мысль: прочь отсюда!

Ондра шагнул к выходу, но тут свечка потухла, ее погасил стремительный поток воздуха. Он очутился в полной темноте. Скверное чувство. С трудом он пошарил в кармане, нашел спички и открыл коробку. Но пальцы наткнулись не на привычные спички, а на что-то живое, и это живое шевелилось, царапало острыми коготками и шуршало.

Ондра даже вскрикнул от страха. Отшвырнув коробку, он ринулся вперед, больно ударился обо что-то плечом, головой, но даже не почувствовал боли.

К счастью, Ондра заметил впереди сумеречный свет раннего утра и облегченно вздохнул. Теперь он устыдился своего страха, и со злостью швырнул огарок свечи в реку. Послышался всплеск где-то страшно близко.

И в ту же минуту у него точно с глаз упала пелена.

Он увидел мутный поток, мчавшийся с глухим ворчанием под ногами. Галерея, по которой он вчера шел, исчезла где-то под водой: всюду была только река, бешеная, незнакомая река, какой еще он никогда не видел.

— Вот это да!.. — растерянно протянул Ондра. На большее он был не способен.

А в это время Рацек в лагере пересчитывал своих мальчишек. Когда «Утка» подошла к пещере, Ондра уже отошел от отверстия над рекой. Он вскарабкался на четвереньках по крутому обрыву, заросшему кустарником, и двинулся вдоль расселины, зияющей между двумя скалистыми бастионами в двух-трех метрах от входа в пещеру.

Он и сам не понимал, как он здесь очутился. Это длилось несколько минут, несколько страшных минут, пока, впиваясь пальцами в едва различимые выступы скалы, он добрался до места.