Приключения на Лесной улице

– Здравствуйте, товарищи, – сказал он, и голос его совсем не походил на загадочный телефонный баритон. – Я Королёв, из МУРа. – Он отстегнул пуговицу на кармашке и протянул мне удостоверение. В удостоверении было сказано, что Королёв Сергей Николаевич является следователем Московского уголовного розыска. – Я по поводу машин. К вам, – он кивнул Гане и Люде. – Тут вот какая штука; нашлись машины.

– Где наелись? – подался вперёд я.

– В том-то и странность, что в своих гаражах они были.

– А водители?

– А водители ничего не знают. Твердят в один голос: жара, померещилось что-то, на секунду сознание потеряли, не помнят, как до дому доехали. Говорят, будто чёрная дырка появилась перед радиатором, а вокруг – кольцо белое, ну, бублик такой. Вот тут-то и сознание долой! – Он засмеялся негромко.

– А к вам я забежал, чтобы передать: мол, не волнуйтесь, никуда вас не вызовут. Дело, как говорится, закончено. Ну, извините за беспокойство, я пошёл.

Он взял чемоданчик, помахал мне – почему-то только мне! – хлопнул в ладоши и… пропал.

Ганя рванулся к двери, распахнул её, выбежал во двор, потом вернулся, сказал расстроенный.

– Никого.

– А ты догнать его хотел? – усмехнулся я. – Напрасный труд. Когда мы им снова понадобимся – не дай бог, скоро! – они сами нас найдут.

Я не ошибся. Но это уже совсем другая история.

3. Аномалия

Однажды в жизнь каждого человека приходит нечто странное, непонятное, почти мистическое. А может, и без «почти» – просто мистическое. Ну попробуйте, пошарьте в памяти, напрягитесь, вспомните – и тогда всплывёт наружу тот самый заветный случай, который не объяснит ни физика, ни философия, ни логика ваша замечательная, и придётся вам всерьёз подумать о некой «высшей силе». О её происках. А ведь нет её, нет – доказано научно, в неё сейчас даже бабки не верят и лишь по ветхой привычке ставят жёлтые свечки у жёлтых иконных риз.

Давайте назовём это странное «аномалией» – красивым заграничным словом. Давайте назовём его так и признаем, что аномалия эта самая существует повсеместно. Как говорится, киньте в того камень, кто безгрешен. То есть не страдал от аномалии. Нет таких на нашем реальном белом свете – и точка. Другое дело, что проявляется она по-разному: у кого побольше, у кого – чуть-чуть. А у кого-то от красивого заграничного слова дрожат коленки. Не в переносном смысле – буквально.

Вот я, например, виляю коленками целый день. То есть, если быть точным, полдня, ибо поначалу я свою аномалию не замечал, потом не принимал всерьёз, усмехался с опаской и себя успокаивал: мол, бывает же ерунда, ничего страшного, прими снотворное и спи до утра. А потом всё началось, как пишут в классических романах, с новой силой, и вот тут-то я испугался.

Но в чём же дело? Что заставило меня «праздновать труса», как пишут в тех же романах?

А началось всё с того, что утром я отправился к себе в редакцию. Вышел из подъезда, завёл «Жигулёнок», порулил задом сквозь строй «проклятых» автособственников и ненароком вспомнил о портфеле с рукописью статьи, забытом в квартире. Ну, тормознул, глушить двигатель не стал, пошёл за портфелем.

– Теперь пути не будет, – недружелюбно сказала жена.

Она не любила, когда я возвращался с полдороги: над ней довлела темнота её далёких суеверных пращуров.

– Не говори глупостей, – не менее недружелюбно сказал я.

Мои пращуры, по моему убеждению, были высококультурными передовыми людьми.

Я кинул портфель на заднее сиденье и врубил первую передачу. Сначала я выехал со двора через арку, поехал по Лесной вдоль трамвайных путей, честно постоял у светофора, перемахнул через Новослободскую и вырулил на Палиху. Тут меня подстерегла мелкая неприятность в виде запрещающего знака, более известного под названием «кирпич»: на Палихе вскрыли асфальт и прокладывали трубы, Тогда я развернулся, въехал на Сущевскую и снова затормозил: на столбе торчал «кирпич», а за ним ревел бульдозер и командовал некто в бумажной шапке, видимо мастер. Дорожники прилежно выполняли план. Предсказание жены сбывалось.

Я посмеялся над забавным совпадением, опять развернулся и через Пушкинскую и Трубную площади добрался до Цветного бульвара. Около пельменной стояли две «Волги» – обе здорово побитые, жёлтый фургончик ГАИ, и несколько милиционеров сосредоточенно гуляли по мостовой.

Пути не было.

Вежливый старшина разъяснил мне, что на Садовое кольцо я могу успешно выехать через Трубную улицу.

– Я не хочу на Садовое, – взмолился я. – У меня редакция на Цветном бульваре у Самотеки, знаете?

Старшина знал, но знание его ничего не изменило.

– Подождите полчасика, – сказал он, – тогда и проедете. А хотите – оставьте машину здесь, потом подгоните.

Второй совет был разумным, и, заперев машину, я пошёл к редакции пешком. Пробыл я там недолго-час или полтора, а когда вышел обратно на улицу, то увидел своего вездесущего соседа Ганю. Он стоял у стенда с газетой и ел мороженое-трубочку за двадцать восемь копеек.

– Ты что здесь делаешь? – спросил я.

– Людку жду, – сообщил он. – Мы в «Мир» идём на венгерский детектив со жгучими тайнами.

– Проводи до машины. Есть время?