Приключения на вторые девяносто

– Перестань, – шикнул на него брат, – что ты в самом деле, как неандерталец. Никакого сочувствия к девочке.

– Это называется шоковая терапия, – не согласился тот. – Чем быстрее она привыкнет к мысли, что её мужа больше нет, тем легче ей будет. Нужно жить дальше и не разваливаться на части, потому что когда мы решим выступить, нести её будет некому.

Наверное, Артур нарочно говорил об Эльвире в третьем лице, как будто девушки тут и не было. Но она всё равно слышала его как будто сквозь вату, стараясь справиться с накатившей снова паникой.

Надо было что-то делать. Чем-нибудь заняться, потому что в бездействии становилось совсем плохо.

– Неплохо было бы поесть, – заговорил Евгений.

И Эльвира бросилась к печке. Она попыталась запихнуть в неё огромное полено, почти ничего не видя перед собой от прорвавшихся таки слез, но Евгений отодвинул её в сторону, подбросил вначале несколько маленьких щепочек, лежащих кучкой у печи, а когда они разгорелись, положил полено поменьше, потом ещё одно.

– Печка-то прогорела, – пояснил ей Евгений. – Надо зажигать вновь.

Это был упрек ей, и Эльвира поспешила оправдаться.

– Я думала, летом печки не топят. По крайней мере, не знала, что в ней надо поддерживать огонь.

– Здесь всё по-другому. Что вы хотите, высокогорье. Ночами ещё заморозки бывают.

– Скажите, – спросила его Эльвира, – если поблизости на сто километров нет никакого жилья, тогда зачем здесь был мост?

– О, у этого моста своя история, – оживился Евгений. – Километров за десять отсюда когда-то располагался сельский санаторий. Тут есть лечебные грязи. Говорят, лечили работников совхоза от разных болезней. Особенно, хорошо поддавался артрит. Болезнь и тех, кто работает в поле, и тех, кто на ферме…

– Сел на своего конька! – подал реплику Артур. – Расскажи еще человеку, что совхоз выращивает, сколько платят работникам. Лекция, так лекция.

– А вы разбираете мешок, вот и разбирайте! – вырвалось у Эльвиры. Артур её все больше раздражал.

– Ого! Кто-то подал голос или мне показалось? – рассмеялся он. – А ты боялся, что стресс девчонку задавит. Нынешнее поколение выбирает пепси, а не всякие там мелодрамы!.. Простите, что прервал ваше трогательное общение.

Евгений не обращал на него внимания, помешивая зайчатину с гречкой.

– Теперь этот санаторий заброшен? – спросила у него Эльвира. Разговор с Евгением действовал на нее успокаивающе.

– Вот именно, заброшен. Правда, разворовать его не успели – расположен слишком далеко от трассы, а раз и моста не стало, вряд ли кто из наших станет туда наведываться… В этой избушке был вроде как перевалочный пункт. Если кто-то приезжал после того, как санаторская машина уезжала, мог здесь переночевать. В свое время в избушке были даже раскладушки с матрасами, и постельное бельё…

Их разговор прервал восторженный вопль Артура.

– Кофеек!

Гремя банками, которые он выстраивал на столе, Артур продолжал приговаривать.

– Тунец, крабы – чтоб я так жил! Сгущенные сливки. Салаты. Ребята, что-что, а голодать мы не будем… Жека, может, мы никуда отсюда не пойдем? А что, еда есть, вода есть. Дичи настреляем.

Какое-то время все трое молчали, а потом заговорила Эльвира.

– Это я виновата, – сказала она, глядя куда-то за окно. – Если бы я не согласилась на такой вот медовый месяц – предложение-то было дурацкое,надо было лишь подумать, – как я теперь понимаю, и опасное, мы бы поехали туда, куда ездят нормальные люди…

– Туда, где бы у вас был номер для новобрачных, – подсказал Артур, как раз открывавший банку с кофе. – В какой-нибудь Тананариве.

– Да, и что в этом плохого?.. Моему мужу было всего двадцать пять лет. Единственный сын у родителей… Не представляю, как переживёт это его мать. Она такая… слабая здоровьем.

– Но вы же в этом не виноваты! – Евгений сочувственно взглянул на неё. – Он сам был большой мальчик. Да и родители могли бы, наверное, на него повлиять… Никогда не слышал о таком: проводить медовый месяц с риском для жизни!

– И в самом деле, – заговорил Артур, – выходит, все спокойно смотрели, как молодые собираются на такое опасное дело! У них, понятно, свадебная эйфория, но взрослые-то о чём думали?!

– А родители не знали, что мы собираемся сплавляться, – проговорила с заминкой Эльвира, только теперь понимая, как в самом деле и она виновата в случившемся. Наверное, всё же не сомневалась, что их предприятие опасное, раз никому о нём не сказала.

Что же теперь будет? Да её Остапенки со свету сживут! Хоть домой не возвращайся…

Наверное, скорее, от растерянности она задала вопрос, никак не вязавшийся с теми мыслями, которые сейчас бушевали в её голове.

– Скажите, а вы другого мешка не находили? Такого красного с белым.

– Не находили. А что там, спиртное?

Это конечно спросил Артур.

– Наши вещи. И документы.

– Документы можно восстановить, – сказал Артур, – а вот человека вернуть…

Эльвира, не выдержав, зарыдала, а Евгений укоризненно взглянул на брата и опять покрутил пальцем у виска.

Он подал девушке кружку с водой и смотрел, как она пьёт судорожными глотками.