Приключения на вторые девяносто

– И потом, что значит, на вас нельзя положиться? Нури я не знал, не спорю, а ты у меня очень даже надежный человечек.

– Я – у тебя?

Она удивленно распахнула на него свои голубые глаза, которые в минуты гнева или волнения темнели и становились почти синими.

– И ты поэтому в последние три часа только и делал все для того, чтобы отвратить меня от себя?

– А как же. Если офицеры проходят проверки на профпригодность, то почему бы не устраивать такие проверки для будущих жен офицеров?

Говоря, он потихоньку подвигался к ней сантиметр за сантиметром, чтобы при последних своих словах схватить Эльвиру в охапку как раз в тот момент, когда она попытается вырваться.

– Отпусти, отпусти меня немедленно, солдафон! – кричала она, но расстояние между нею и Георгием оставалось все меньше, так что в конце концов она просто уперлась в его губы, и дальше уже вырываться было просто глупо.

– Ты нисколечко со мной не считаешься, – прошептала она, когда он наконец позволил ей вздохнуть. – Ты считаешь меня какой-то дурочкой, не способной на поступки.

– Вообще-то предполагается, что это мужчина должен совершать поступки, – поправил ее Георгий, впрочем не выпуская из объятий. – А почему ты перестала вырываться? – спросил он нарочито удивленно.

– Если я и дурочка, то уж не настолько, – улыбнулась Эльвира. – Наверное, нам со свадьбой придется все же повременить…

– Да уж конечно, – сказал он, – надо же дать твоим родителям, привыкнуть к мысли, что будущий зять у них – простой офицер.

– Наверное, все же не такой простой.

– Ты уже начинаешь мною гордиться, – засмеялся он.

Эльвира вдруг помрачнела.

– Знаешь, я подумала, а вдруг Нури попал бы в тебя, когда ты убегал?.. Кстати, а почему вообще ты убегал?

– Я так и знал, что ты меня об этом спросишь. Для начала представь, что было бы, согласись я в угоду этому Нури бросить оружие? Он мог бы и сам наделать глупостей, и мою машину угнать…

– Я так и знала! – закричала Эльвира. – Даже в такой опасный момент ты думал не обо мне, а о машине, которую ты заработал на свои кровные в Германии, и которую мог бы угнать этот кавказец!

– Ну, представь себе, если бы я не отогнал машину, и он на ней бы уехал. Нам пришлось бы до шоссе добираться пешком несколько суток.

– Ты хочешь сказать, что могла бы повториться ситуация, в которой незадолго до того побывала я? Только у тебя, между прочим, был с собой мобильник, и ты мог бы дозвониться до своего начальства… Или в этих горах твой телефон не работал?

– Прекрасно работал. Я и в самом деле позвонил шефу, рассказал ему в двух словах, что случилось и попросил его о полномочиях…

– Как это? – не поняла Эльвира.

– То есть, я спросил, надо ли привозить в отдел твоего распрекрасного Нури, или я могу его отпустить? Шеф сказал: «На твое усмотрение».

– Выходит, ты уже тогда знал, что его отпустишь?!

Звонарев пожал плечами, на всякий случай прижимая ее кисти рук.

– А что же ты тогда разыгрывал передо мной комедию?.. И вообще, отпусти мои руки!

– Я боюсь, у тебя такие когти…

– Не когти, а ногти. Ты даже не представляешь, сколько они стоят.

– Хочешь сказать, что мне это будет не по карману?

– Что ты заладил: мне, да мне! Я, между прочим, тоже буду работать. И, между прочим, адвокатом!

– Царапаться не будешь?

– Боишься, когда страшно?

– Боюсь, – сказал Георгий и положил ее руки себе на плечи. – Боюсь, а вдруг ты во мне разочаруешься или передумаешь за меня замуж выходить.

– Между прочим, по-настоящему ты предложение мне и не делал.

– А по-настоящему – это как?

– Надо сказать просто: «Эльвира, выходи за меня замуж!»

– А ты что скажешь?

– А я попрошу у тебя время подумать. И ты ответишь: «Думай. У тебя есть целых десять минут!» Мне нравится, когда в фильмах так говорят.

Он взглянул на часы.

– Уже меньше, осталось девять минут.