Приключения Оливера Твиста

– И этот юный джентльмен тоже пойдет, сэр? – спросил человек, которому поручено было сопровождать их. – Такое зрелище не для детей, сэр.

– Верно, друг мой, – сказал мистер Браунлоу, – но мальчик имеет прямое отношение к тому делу, которое привело меня к этому человеку; а так как этот ребенок видел его в пору его преуспевания и злодейств, то я считаю полезным, чтобы он увидел его теперь, хотя бы это вызвало страх и причинило страдания.

Эти несколько слов были сказаны в сторонке – так, чтобы Оливер их не слышал. Человек притронулся к шляпе и, с любопытством взглянув на Оливера, открыл другие ворота, против тех, в которые они вошли, и темными, извилистыми коридорами повел их к камерам.

– Вот здесь, – сказал он, останавливаясь в мрачном коридоре, где двое рабочих в глубоком молчании занимались какими-то приготовлениями, – вот здесь он будет проходить. А если вы заглянете сюда, то увидите дверь, через которую он выйдет.

Он ввел их в кухню с каменным полом, уставленную медными котлами для варки тюремной пищи, и указал на дверь. На ней было зарешеченное отверстие, в которое врывались голоса, сливаясь со стуком молотков и грохотом падающих досок. Там возводили эшафот.

Далее они миновали несколько массивных ворот, которые отпирали другие тюремщики с внутренней стороны, и, пройдя открытым двором, поднялись по узкой лестнице и вступили в коридор с рядом дверей по левую руку. Подав им знак остановиться здесь, тюремщик постучал в одну из них связкой ключей. Оба сторожа, пошептавшись, вышли, потягиваясь, в коридор, словно обрадованные передышкой, и предложили посетителям войти вслед за тюремщиком в камеру. Они вошли.

Осужденный сидел на скамье, раскачиваясь из стороны в сторону; лицо его напоминало скорее морду затравленного зверя, чем лицо человека. По-видимому, мысли его блуждали в прошлом, потому что он без умолку бормотал, казалось, воспринимая посетителей только как участников своих галлюцинаций.

– Славный мальчик, Чарли… ловко сделано… – бормотал он. – Оливер тоже… ха-ха-ха!.. и Оливер… Он теперь совсем джентльмен… совсем джентль… уведите этого мальчика спать!

Тюремщик взял Оливера за руку и, шепнув, чтобы он не боялся, молча смотрел.

– Уведите его спать! – крикнул Феджин. – Слышите вы меня, кто-нибудь из вас? Он… он… причина всего этого. Дадут денег, если приучить его… глотку Болтера… Билл, не возитесь с девушкой… режьте как можно глубже глотку Болтера. Отпилите ему голову!

– Феджин! – окликнул его тюремщик.

– Это я! – воскликнул еврей, мгновенно принимая ту напряженную позу, какую сохранял во время суда. – Старик, милорд! Дряхлый, дряхлый старик!

– Слушайте! – сказал тюремщик, положив ему руку на грудь, чтобы он не вставал. – Вас хотят видеть, чтобы о чем-то спросить. Феджин, Феджин! Ведь вы мужчина!

– Мне недолго им быть, – ответил тот, поднимая лицо, не выражавшее никаких человеческих чувств, кроме бешенства и ужаса. – Прикончите их всех! Какое имеют они право убивать меня?

Тут он заметил Оливера и мистера Браунлоу. Забившись в самый дальний угол скамьи, он спросил, что им здесь нужно.

– Сидите смирно, – сказал тюремщик, все еще придерживая его. – А теперь, сэр, говорите то, что вам нужно. Пожалуйста, поскорее, потому что с каждым часом он становится все хуже!

– У вас есть кое-какие бумаги, – подойдя к нему, сказал мистер Браунлоу, – которые передал вам для большей сохранности человек по имени Монкс.

– Все это ложь! – ответил Феджин. – У меня нет ни одной, ни одной!

– Ради Господа Бога, – торжественно сказал мистер Браунлоу, – не говорите так сейчас, на пороге смерти! Ответьте мне, где они. Вы знаете, что Сайкс умер, что Монкс сознался, что нет больше надежды извлечь какую-нибудь выгоду. Где эти бумаги?

– Оливер! – крикнул Феджин, поманив его. – Сюда, сюда! Я хочу сказать тебе что-то на ухо.

– Я не боюсь, – тихо сказал Оливер, выпустив руку мистера Браунлоу.

– Бумаги, – сказал Феджин, притягивая к себе Оливера, – бумаги в холщовом мешке спрятаны в отверстии над самым камином в комнате наверху… Я хочу поговорить с тобой, мой милый. Я хочу поговорить с тобой.

– Хорошо, хорошо, – ответил Оливер. – Позвольте мне прочитать одну молитву. На коленях прочитайте вместе со мной только одну молитву, и мы будем говорить до утра.

– Туда, туда! – сказал Феджин, толкая перед собой мальчика к двери и растерянно глядя поверх его головы. – Скажи, что я лег спать – тебе они поверят. Ты можешь меня вывести, если пойдешь вот так. Ну же, ну!

– О Боже, прости этому несчастному! – заливаясь слезами, вскричал мальчик.

– Прекрасно, прекрасно! – сказал Феджин. – Это нам поможет. Сначала в эту дверь. Если я начну дрожать и трястись, когда мы будем проходить мимо виселицы, не обращай внимания и ускорь шаги. Ну, ну, ну!

– Вам больше не о чем его спрашивать, сэр? – осведомился тюремщик.

– Больше нет никаких вопросов, – ответил мистер Браунлоу. – Если бы я надеялся, что можно добиться, чтобы он понял свое положение…

– Это безнадежно, сэр, – ответил тот, покачав головой. – Лучше оставьте его.

Дверь камеры открылась, и вернулись сторожа.