Приключения Оливера Твиста

Но старый джентльмен не мог припомнить ни одного лица, чьи черты можно было найти в облике Оливера. С глубоким вздохом он распрощался с пробужденными им воспоминаниями и, будучи, к счастью для себя, рассеянным старым джентльменом, снова похоронил их между пожелтевших страниц книги.

Он очнулся, когда человек с ключами тронул его за плечо и предложил следовать за ним в камеру судьи. Он поспешно захлопнул книгу и предстал перед лицом величественного и знаменитого мистера Фэнга.

Камера судьи помещалась в первой комнате с обшитыми панелью стенами. Мистер Фэнг сидел в дальнем конце, за перилами, а у двери находилось нечто вроде деревянного загона, куда уже был помещен бедный маленький Оливер, весь дрожавший при виде этой устрашающей обстановки.

Мистер Фэнг был худощавым, с длинной талией и несгибающейся шеей, среднего роста человеком, с небольшим количеством волос, произраставших на затылке и у висков. Лицо у него было хмурое и багровое. Если он на самом деле не имел обыкновения пить больше, чем было ему полезно, он мог бы возбудить в суде против своей физиономии дело о клевете и получить щедрое вознаграждение за понесенные убытки.

Старый джентльмен почтительно поклонился и, подойдя к столу судьи, сказал, согласуя слова с делом:

– Вот моя фамилия и адрес, сэр.

Затем он отступил шага на два и, отвесив еще один учтивый джентльменский поклон, стал ждать допроса.

Случилось так, что в этот самый момент мистер Фэнг внимательно читал передовую статью в утренней газете, упоминающую одно из недавних его решений и в триста пятидесятый раз предлагающую министру внутренних дел обратить на него особое и чрезвычайное внимание. Он был в дурном расположении духа и, нахмурившись, сердито поднял голову.

– Кто вы такой? – спросил мистер Фэнг.

Старый джентльмен с некоторым удивлением указал на свою визитную карточку.

– Полисмен, – сказал мистер Фэнг, презрительно отбрасывая карточку вместе с газетой, – кто этот субъект?

– Моя фамилия, сэр, – сказал старый джентльмен, как подобает говорить джентльмену, – моя фамилия, сэр, Браунлоу… Разрешите узнать фамилию судьи, который, пользуясь защитой своего звания, наносит незаслуженное и ничем не вызванное оскорбление почтенному лицу.

С этими словами мистер Браунлоу окинул взглядом комнату, словно отыскивая кого-нибудь, кто бы доставил ему требуемые сведения.

– Полисмен, – повторил мистер Фэнг, швыряя в сторону лист бумаги, – в чем обвиняется этот субъект?

– Он ни в чем не обвиняется, ваша честь, – ответил полисмен. – Он выступает обвинителем против мальчика, ваша честь.

Его честь прекрасно это знал; но это был превосходный способ досадить свидетелю, да к тому же вполне безопасный.

– Выступает обвинителем против мальчика, вот как? – сказал Фэнг, с ног до головы смерив мистера Браунлоу презрительным взглядом. – Приведите его к присяге!

– Прежде чем меня приведут к присяге, я прошу разрешения сказать одно слово, – заявил мистер Браунлоу, – а именно: я бы никогда не поверил, не убедившись на собственном опыте…

– Придержите язык, сэр! – повелительно сказал мистер Фэнг.

– Не желаю, сэр! – ответил старый джентльмен.

– Сию же минуту придержите язык, а не то я прикажу выгнать вас отсюда! – воскликнул мистер Фэнг. – Вы наглец! Как вы смеете грубить судье?

– Что такое? – покраснев, вскричал старый джентльмен.

– Приведите этого человека к присяге! – сказал Фэнг клерку. – Не желаю больше слышать ни единого слова. Приведите его к присяге.

Негодование мистера Браунлоу было безгранично, но сообразив, быть может, что он только повредит мальчику, если даст волю своим чувствам, мистер Браунлоу подавил их и покорно принес присягу.

– Ну, – сказал Фэнг, – в чем обвиняют этого мальчика? Что вы имеете сказать, сэр?

– Я стоял у книжного ларька… – начал мистер Браунлоу.

– Помолчите, сэр, – сказал мистер Фэнг. – Полисмен! Где полисмен?.. Вот он. Приведите к присяге этого полисмена… Ну, полисмен, в чем дело?

Полисмен с надлежащим смирением доложил о том, как он задержал обвиняемого, как обыскал Оливера и ничего не нашел, и о том, что он больше ничего об этом не знает.

– Есть еще свидетели? – осведомился мистер Фэнг.

– Больше никого нет, сэр, – ответил полисмен.

Мистер Фэнг несколько минут молчал, а затем, повернувшись к потерпевшему, сказал с неудержимой злобой:

– Намерены вы изложить, в чем заключается ваше обвинение против этого мальчика, или не намерены? Вы принесли присягу. Если вы отказываетесь дать показание, я вас покараю за неуважение к суду. Чтоб вас…

Конец фразы остается неизвестным, ибо как раз в надлежащий момент клерк и тюремщик очень громко кашлянули, и первый уронил на пол – разумеется, случайно – тяжелую книгу, благодаря чему слова невозможно было расслышать.

Мистер Браунлоу, которого много раз перебивали и поминутно оскорбляли, ухитрился изложить свое дело, заявив, что в первый момент, растерявшись, он бросился за мальчиком, когда увидел, что тот удирает от него; затем он выразил надежду, что судья, признав мальчика виновным не в воровстве, но в сообщничестве с ворами, окажет ему снисхождение, не нарушая закона.