Приключения Они

Тут Они разглядела того, кто с ней разговаривает, и волосы у неё под платком поднялись дыбом! Перед путницей лежал человеческий скелет в ржавых доспехах и одежде изъеденной временем до состояния ошмётков. По-видимому, это был какой-то древний восточный витязь, потому что доспехи на нём были лёгкие, одежда просторная, вокруг высокого шлема с длинным шпилем был обёрнут тюрбан, а рядом с рукой, на которую наступила Они, валялась старинная кривая сабля. Скелет был приколот к земле обломком тяжёлого копья, как бабочка булавкой к бархатной подкладке в коробке под стеклом. Роковой удар был нанесён уже после того, как человек упал. Драма произошла видимо очень давно, потому что от плоти на костях совершенно ничего не осталось. Наверное, мягкие ткани обратились в пыль или над ними поработали здешние насекомые. Они не была трусихой, но невольно отступила при виде такого мрачного зрелища.

– Не бойся, красавица, мы не сделаем тебе зла, – раздался тот же голос, и девушка поняла, что он действительно исходит из черепа в шлеме, хоть челюсти остаются неподвижными.

– Точно, не сделаем! – заверил её голос с другой стороны. – Даже если бы захотели, то не смогли бы.

Они обернулась и увидела второе тело. Оно было заковано в тяжёлые доспехи, ещё более ржавые, чем на первом воине. Судя по всему, это был рыцарь Запада, у которого на теле не было места неприкрытого железом. В правой руке он до сих пор сжимал обломок того копья, которым был убит первый воин. Другая его рука тянулась к плечу, из которого торчала стрела, проникшая в сочленение панциря.

– Гюнтер, ты пугаешь девушку! – строго заметил первый голос. – Что значит – «Если бы захотели»? Такое даже в голову приходить не должно.

– Да это же я так, к слову! – сконфужено произнёс второй голос из-под опущенного забрала. – Неужели ты думаешь, друг мой Али, что я бы смог обидеть такую красавицу? Я и при жизни этого бы не сделал, что уж говорить о том, что сейчас? Сейчас мы лишь духи, привязанные к костям…

– Простите, – заговорила Они, в которой любопытство пересилило страх, – вы, что были врагами и убили друг друга?

– Точно! – ответил скелет рыцаря, которого называли Гюнтером. – Встретились на этом самом месте и бац, бац! Теперь вот, наказаны.

– Но за что? – удивилась Они. – Если вы воины из двух враждебных армий, то вина не на вас, а на том, кто развязал войну.

– Мы не выполнили поручения, – вздохнул со своей стороны дух первого воина. – В результате погибло очень много народа.

– Понимаешь, лапуль, мы оба гонцы, – стал объяснять рыцарь. – Я хоть по рождению немец, воевал под стягом короля Ричарда Львиное Сердце, а он…

– Я воин великого Салах ад-Дина, – перебил его первых дух. – Я должен был доставить приказ моего повелителя передовому войску не вступать в бой, а отойти к основным силам.

– А я тащил королю Ричарду неверные данные разведки о передвижении сарацинских войск, – поспешил вставить рыцарь. – Только я не знал, что они неверные!

– В результате наше передовое войско очутилось прямо перед ордой франков, – продолжил дух сарацина. – Если бы я успел, то битва не состоялась бы.

– И если бы я успел, драки бы не было, – хохотнул дух в сплошных доспехах. – Наш бесстрашный король, который всегда рвался в бой, увёл бы всех в то место, где никаких сарацин в помине не было. И тогда многие доблестные воины остались бы живы.

– А так оба войска столкнулись в отчаянной битве, и бестолково истребили друг друга, – заключил дух сарацина.

– Как, совсем? – изумилась Они.

– Ну, не то чтобы полностью, – уточнил рыцарь. – Где-то на три четверти с каждой стороны. Королю Ричарду пришлось спешно отступить с оставшимися воинами к основному лагерю, чтобы не быть перехваченным по дороге. Эх, там погибли лучшие из лучших, а остался всякий сброд, который его, в конце концов, и предал.

– Салах ад-Дин был в горе и ярости, когда узнал обо всём, – добавил сарацин. – Пусть франкам был нанесён серьёзный урон, но из сечи не вернулись великолепные барсы – цвет воинства правоверных! Он очень любил этих воинов, и готов был пожертвовать многими крепостями и городами Палестины, лишь бы сохранить их жизни. Так опытный боец бросает и плащ, и кошель с золотом, и даже ножны своего меча, чтобы облегчить коня, но никогда не бросит драгоценный клинок, даже если придётся всю дорогу нести его в зубах. Теперь ты понимаешь, почему мы наказаны?

– Но что с вами случилось? Почему вы подрались? – любопытствовала Они.

– Мы встретились случайно, – заговорил рыцарь уже без смеха. – Очень мало шансов для такой встречи в пустыне, где нет дорог. Но бывает ведь так, что сталкиваются две стрелы в полёте, и обе падают, затупив жала, друг о друга, хоть нарочно такое не проделать даже самому Робину Локсли. Вот так и нам повезло столкнуться здесь. Нам бы разъехаться, но этот молодчик пустил в меня стрелу.

– Ты первый поскакал на меня со своим бревном, которое называешь копьём! – возразил ему сарацин.

– Может быть, и поскакал, а может, и нет, – примирительно сказал рыцарь. – Какая теперь разница, кто ударил первым? Если бы твои стрелы не были подло отравлены…