Приключения парижанина в Океании

— Да подожди ты! Господин Буало отправляется к своему англичанину. Это весьма приличный господин с лицом патриарха и богатый, как Крез. «Стой! — говорит ему англичанин. — Этого недостаточно. Бандиты прерий — люди хитрые. С ними нужно действовать осмотрительнее. Экспедиция против них — дело нешуточное; это все равно что война с королем Конго. Я вам дам надежных союзников». И он посылает слуг разыскивать людей, которые согласились бы составить наш резерв. А мы тем временем ждем и тревожимся о тебе. Наконец в одно прекрасное утро к нам является толпа черномазых, чуть более цивилизованных, чем твои новые приятели. Все они одеты в штаны и шерстяные рубашки, с ружьями, и командуют ими тамошние метисы. Вообще они молодцы, ты сам увидишь. Мы сходимся на военный совет. Театр войны обозначен на карте. Это — озеро Тиррелл. Уговариваемся, что мы поедем по озеру в лодке, а господин Буало, наш скваттер Даниель, один из племянников англичанина-патриарха и отряд черномазых пойдут берегом. Нам дают резиновую лодку, которая тебе так понравилась, мы садимся на этот волшебный ковер и плывем. Через несколько суток мы приезжаем к мысу как раз в тот момент, когда один мерзавец топит другого. Вот и все. Больше ничего. Теперь ты все знаешь, сынок.

Из этого краткого, но живописного рассказа старого моряка читатель может вполне уяснить теперешнее положение наших друзей, решившихся сыграть последнюю партию.

Пьер просто сиял от радости, что так неожиданно нашел своего племянника Жана, пропавшего двадцать лет тому назад. Фрике наслаждался счастьем близкого свидания со старым другом, с которым они вместе путешествовали по Южной Америке. Доктор и Андре мечтали о благополучном окончании экспедиции, организованной для розыска их приемной дочери.

С минуты на минуту ожидалось прибытие вспомогательного отряда, посланного английским скваттером, а с таким подкреплением выигрыш не вызывал сомнения.

Конечно, друзья наши немного беспокоились из-за близости негодяя-американца, которого Пьер де Галь узнал в ту минуту, когда тот бросал в воду своего сообщника-мулата. Выстрелив, доктор, вероятно, серьезно ранил американца.

Прошло двенадцать часов после встречи друзей. Они вернулись к мысу и потратили много времени, чтобы найти вход в таинственную пещеру, но их усилия не увенчались успехом. Но что вход в нее через расщелину на гладкой поверхности скалы со стороны озера не единственный, было очевидно уже потому, что с озера в эту расщелину очень трудно было проникнуть, а между тем на поверхности скалы не замечалось никаких следов.

Европейцы и их союзники-дикари, дожидаясь прибытия подкрепления, по необходимости ограничились весьма относительной блокадой пещеры. Мы говорим «относительной», потому что точные границы блокируемого места были им неизвестны. Приходилось быть настороже, особенно ночью, когда и озеро, и его берега окутала непроглядная темнота.

Австралийцы освоились с белыми как нельзя лучше. На это было две причины: во-первых, Фрике спас от смерти Жана Кербегеля, а во-вторых, дикари по-прежнему принимали доктора Ламперрьера за воскресшего Нирро-Ба. Белые и негритосы жили душа в душу и могли, в случае надобности, рассчитывать на самую деятельную помощь друг друга.

Было решено продолжить поиски со стороны озера как только рассветет. Фрике предложил спуститься по канату и заглянуть в дыру в главной базальтовой скале.

Ночь прошла благополучно. Взошло солнце и разогнало толпы летучих мышей и ночных бабочек.

Мы сказали, что ночь прошла благополучно, но это не совсем верно. Случилось одно, по-видимому, совершенно несущественное происшествие, которое, однако, не укрылось ни от Андре, ни от Фрике.

Как араб спокойно засыпает под оглушительный лай своих собак и моментально просыпается, лишь только они перестанут лаять, точно так просыпается и моряк, если винт парохода вдруг прекратит работать. Французы крепко спали под неумолчный шум ручья, вытекавшего из пещеры в озеро. Но вдруг ропот струи прекратился, и неожиданно наступившая тишина сейчас же разбудила их.

— Господин Андре, — сказал Фрике, — что это за чертовщина? Почему ручей перестал течь?

— Я только что хотел сказать то же самое.

— Нет ли в этом какого-нибудь фокуса?

— Странно, странно. Я ничего не понимаю.

— Подождем. Завтра узнаем.

Удовлетворившись этим, Фрике заснул, а наутро проснулся первым. Он сразу же пошел на край утеса, нагнулся вниз и убедился, что за ночь ручей исчез.

У парижанина невольно вырвался крик удивления:

— Черт возьми! Отверстие заткнули! Его заделали ночью! Да еще как искусно: место, где оно было, едва можно узнать по нескольким каплям воды, которые просачиваются сквозь кладку. Негодяи, очевидно, там, и скоро у нас начнется потеха.

ГЛАВА XI