Приключения Петра Макарыча, корреспондента Радиорубки Американской Парфюмерной Фабрики "свобода" (СИ)

Английский Примат-Магистр неплохо освоил русский еще в университетской молодости, и с тех пор поддерживал языковую практику самыми разными способами. В Лондоне он якшался с закадычным приятелем, Шатуном Шарабаровичем Лихоманным, выходцем из России, большим любителем пабов.

После работы, за кружечкой "Guinness", они обсуждали, исключительно на русском языке, текущие и стратегические международные проблемы, главная из которых состояла в том, сможет ли в нынешнем сезоне "Manchester United" выиграть Премьер-Лигу.

В виду того, что названия высшего футбольного дивизиона и должности Главы Правительства Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии практически совпадали, делам на зеленом газоне придавалось общегосударственное значение.

Зеленый цвет "Оки" для передвижения Примата по Москве также был выбран не случайно. Он должен был чувствовать себя вдали от дома, как на родном "Uembli".

В гараже Админисративного Корпуса Верховного Чародея России сверкала всего одна "Ока", белая, битая и ржавая, принадлежащая уборщице Варваре Гномовне Окаменеловой. Местные гаражные умельцы во главе с Бегунком Тосоловичем Кардановаловым проявили чудеса профессиональной оперативности. В течение часа мужики, приняв на грудь по триста пятьдесят, выправили, отфрихтовали, перекрасили "Золушку" в зеленый цвет и начинили причитающейся главам серьезных государств спецтехникой, за исключением проблескового маячка на крыше. От его установки Служба Безопакостности Верховного Чародея решила принципиально отказаться, чтобы не привлекать к главному звену кавалькады, и без того достаточно колоритному, излишнего внимания столичных зевак.

Примат наслаждался угловатостью форм новой русской "принцессы" и восторгался непринужденной твердостью, с которой ею овладел Чародей. Внезапно, под наплывом воспоминаний, он нахмурился. Визит лидера Соединенного Королевства в российскую столицу из-за сущей ерунды провис на волоске от срыва. Накануне отъезда в Москву Примат чуть было не укокошил в лондонском пабе своего русского приятеля Шатуна.

А случилось вот что. Его возлюбленный "Manchester" опять начал чемпионат ни шатко, ни валко, с шести поражений кряду. Друг Шатун поначалу искусно утешал горемыку-фаната.

- Не горюй, старик, - тактично занудствовал Шатун, - всему рано или поздно приходит конец. Глянь на меня! Сейчас я пока еще живой и здоровый, сижу тут с тобой, как девственница в публичном доме, и потягиваю пиво. А ведь придет время, и я состарюсь, помру и присоединюсь к чертям собачьим. Да и ты не вечен! - обрадовал именитого приятеля кандидат в преисподнюю. - Даже предшественник твой, Сашка Македонский, и тот ...

* * *

Здесь необходимо сделать отступление, чтобы уяснить масштаб личности, втершейся в доверие к Примату.

В родной Курской облясти Шатун Лихоманный так и не смог достичь уровня начального образования в связи с глубокими разногласиями между ним и администрациями школ 1, 2 и 3 Новопаскудниковского, Козлипупкинского и Петушиноопущенского районов соответственно во взгляде на важнейшую философскую проблему общего и частного.

Паренек был убежден в том, что не следует отделять одно от другого, и с чистой совестью изымал из портфелей, сумок и прочей поклажи учительско-директорского корпуса всевозможный скарб.

В отделении милиции Шатун доказывал крохоборам, проходившим в протоколах потерпевшей стороной, что "эти безделушки", в особенности деньги, принадлежат всем и каждому, ибо, как учили его отец и старшие братья, когда на денек-другой, в промежутках между отсидками, заскакивали домой, "дети природы имеют на ее производные составляющие одинаковые права".

"У первобытных людей не было гнусного разделения на "мое" и "твое"! - возмущался юный Шатунишка. - И что же? Члены общины жили счастливо, долго, честно, праведно и справедливо, без всяких там монет, жен, квартир, собственных футбольных клубов и прочих патефонов.

Не то что нынешнее племя! Окончательно скурвившись, оно обзаводится семьями, набивает логовища, пакеты и карманы всяческими клептоманскими кочерыжками. Разве это порядок?".

Рассуждая таким образом, Шатун изымал из кобуры дежурного по отделению пистолет, картинно приставлял к своему виску и приговаривал: "Деньги портят людей. Не хочу жить в таком обществе".

Неудивительно, что когда в начале девяностых годов двадцатого столетия советской халупе "снесло крышу", и российский "старшой" на всех ворах устремился к Новому Великому Будущему, Шатун Шарабарович Лихоманный успешно приватизировал половину курских промышленных предприятий, принадлежащих всем и каждому, в том числе и в первую очередь ему.

Перебравшись на постоянное место жительство в Лондон, Шатун собрался было вплотную заняться перевоспитанием на родимый манер непонятливого и чопорного Туманного Альбиона, но, затесавшись однажды на коктейль к Примат-Магистру, благоразумно передумал.

Примат отозвал его в сторонку, пригласил вечером в паб потолковать за кружечкой "Guinness" о футболе и, ткнув кулаком в пузо, ласково, пока еще на родном английском, шепнул: