Приключения покойника. Маленькая Петербургская поэма-фантасмагория в прозе

Очень скоро тетка с Серафимом добрались до ближайшего отделения полиции. У входа стоял маленький танк, замаскированный под цветочную клумбу. Полицейские прочитали в такой-то газете, что местные мафиози собираются взять штурмом их отделение, и поэтому готовились отбиваться мороженым и воздушными шариками, которые постоянно надували, прячась за танком, замаскированным под клумбу. И здание больше напоминало волшебный замок, чем крепость, готовившуюся к обороне.

Контролерша втащила покойника в отделение, предъявила полицейскому, стоявшему у входа, охотничий билет и справку на отстрел девяти зайцев. Хмурый полицейский посмотрел на контролершу, на покойника, на охотничий билет и пропустил их.

Внутри творилось что-то невообразимое. По коридорам летали маленькие свисточки и насвистывали симфонию Моцарта «Ля минор». За ними гонялся молоденький сержантик и пытался поймать их сачком для ловли бабочек, но свисточки постоянно увертывались, и поймать их было невозможно. Ко всему прочему двери кабинетов постоянно открывались и закрывались, хлопали и щелкали замками — во всей этой какофонии угадывались аккорды симфоний Альберта Шнитке.

В это время уставший дежурный проводил расспрос двух художников. Они утащили из нотариальной конторы несколько лестниц, поставили их одна на другую, поднялись на небо и стали на нем рисовать разные сюрреалистические картины.

Внизу в дырявых галошах и с тросточкой в руке проходило общественное мнение. Картины художников ему явно не понравились, оно остановилось, кричало на них и потрясало своей тросточкой. Но художники были очень высоко и поэтому ничего не слышали, и продолжали рисовать. Тогда мнение решило, что это вызов ему, общественному мнению, сразу позвонило по телефону ноль один и вызвало пожарников.

Вскоре те приехали на нескольких машинах, подняли свои лестницы, но до неба дотянуться так и не смогли. И в этот момент на общественное мнение упало ведро с желтой краской, мнение рассердилось еще больше и подало на бедных художников в суд.

Великий суд сидел на лавочке в Михайловском саду и вершил судьбы мира. В его состав входили: председатель — старая курительная трубка, а также два заседателя — кофейная чашка и ключ от финского замка. После долгих споров они приняли единственное, как им казалось, правильное решение — немедленно снять художников с неба. После этого кофейная чашка позвонила на ближайшую базу ВВС и вызвала несколько десятков военно-транспортных вертолетов. Они поднялись в небо и опустили художников на землю. Хмурые полицейские надели на них наручники, пахнувшие французскими духами, и отвезли в отделение для расспросов. Здесь-то и увидел их Серафим.

Дежурный продолжал задавать художникам вопросы, но ему очень мешала настольная лампа, она все время летала над столом, мешая сосредоточиться.

Кстати, настольные лампы — это очень несерьезные создания. Одна моя знакомая настольная лампа была настолько рассеянна, что вечером, когда я пописывал разные странные глупости, обязательно выключалась, а днем, когда и так было светло, блистала своим фиолетовым светом. Я несколько раз просил ее не включаться, когда никого нет дома, она соглашалась, кивая своим плафоном, но, когда я возвращался, лампа все равно освещала странным светом мой говорящий стол. Так продолжалось до тех пор, пока я не сдал свою лампу в Музей парадоксальных вещей, который недавно открылся двумя этажами ниже квартиры, где я жил раньше.

А эта полицейская лампа просто летала над столом и слепила дежурному глаза, когда тот задавал вопросы арестованным художникам. Наконец, полицейскому все это надоело, и он выдернул лампу из розетки. Она так обрадовалась своей свободе, что поцеловала дежурного в щеку и вылетела в коридор. Расспрос художников закончился, их вывели в другую комнату и расстреляли пробками от шампанского.

В дежурную часть вошла огромная крыса, она шла на задних лапах, гордо подняв голову, на носу блистали изящные очки в золотистой оправе. Под мышкой она держала красную папку с документами. Крыса подошла к дежурному, который сразу вытянулся, как китайский карандаш, нагнулась над его правым ухом и что-то таинственно прошептала, потом взяла со стола пачку папирос «Беломор», вытащила одну и прикурила французской зажигалкой. Но в этот момент у нее зазвонил телефон.

— Слушаю, — ответила крыса, — я поняла, сейчас буду, — крыса загасила папиросу и направилась к выходу. В окно было видно, как она села в свой огромный черный автомобиль и уехала в Министерство неясных происшествий, где работала личным референтом самого министра.

Руководитель министерства неясных происшествий был маленьким толстым старичком, он очень любил шоколадные конфеты, тортики и своего личного референта, которого случайно нашел на помойке потерянных вещей, когда тот доедал одну из пьес Вильяма Шекспира. Правда, люди из министерства поговаривали, что референт давно уже съел министра и, якобы, все приказы и распоряжения подписывает сам кончиком своего длинного крысиного хвоста, опуская его в хрустальную вазу с красными чернилами.