Приключения принца Иоганна Мекленбургского

Неладно получилось… буркнул хозяину один из спутников, по виду казак. Пустое, отмахнулся тот, сейчас вечер, а его спутники пьяны. До утра не хватятся, а мы уж далеко будем. К тому же шляхтичи частенько бьются до смерти такими штуками из-за всякой мелочи. Одним больше, одним меньше… Все же вам не стоило показываться в польском лагере самому. Как я и говорил, вас все же признали. Ничего страшного ведь не случилось? Вам не будет всегда так везти… проворчал казак, потом обернулся к своему товарищу, везущему Корбута. А что с этим делать может, того? Пока нет, этот малый может нам пригодиться. А если поднимет шум? Так и смотри, чтобы не поднял.

Получив приказ, второй казак недолго думая легонько тюкнул Янека по затылку, и свет померк в его глазах.

В просторном тереме князя Лыкова нередко собирались гости. Борис Михайлович слыл хлебосольным хозяином, так что же тут удивительного, что с охотой к нему люди шли. И поскольку придерживался он старины и с выскочками, выдвинувшимися при новом царе из простецов, дружбы не водил, то и гости его были таковы, как он сам. Люди солидные, хорошего рода-племени, не то что иные и прочие. Вот и нынешним вечером навестил боярина не кто-нибудь, а сам князь Хованский. Приехал он, правда, тайком, без многочисленной челяди. Да и одет в простые кафтан и шапку, а не в богатые ферязь и горлатку .

Впрочем, гостеприимный хозяин встретил его с почетом, усадил на лучшее место, подвинув пришедших ранее. Ну а что делать? Такой уж порядок заведен на Святой Руси, не мы его ставили, не нам его и нарушать.

Поскольку за пустым столом сидеть только Бога гневить, то подали гостям и вина дорогого фряжского, и закусок разных. Но немного, ведь не есть пришли… Разговоры, как обычно, начали с того, что раньше, мол, было хорошо, а вот теперь совсем последние времена настали. «Раньше» это, понятное дело, при царе Федоре Ивановиче, тот, дескать, и роду царского был, и лучших людей не обижал почем зря. Про батюшку его, впрочем, вспоминать не стали. Да и то, правда, зачем к ночи-то? Вспомнив о делах былых, перешли к нынешним. Тут, конечно, у каждого своя болячка. У одних новый царь чин прежний не сразу признал, у других вотчину, самозванцем жалованную, приказал вернуть. Третьим просто не по нраву, что царем немца выбрали, хоть и Рюриковой крови. Четвертых служить заставили не там, где хотелось, а где приказано, а это ведь обидно.

Вот посмотрите, други мои, прогудел Лыков, показывая собравшимся на скромно сидящего в уголке княжича Щербатова. Где это видано, чтобы отрока княжеской крови отправить служить на засечные линии, как однодворца какого? И ладно бы воеводой или начальным человеком, так ведь нет, простым драгуном!

Собравшиеся, вправду сказать, щербатовскими делами не больно-то опечалились, потому как род его хоть и княжеский, да захудалый. Но с другой стороны, боярин-то прав! Хоть и невелик род, но хоть стряпчим-то можно было пожаловать. А то что это: драгун… И слово-то какое-то бесовское!

Ты, Борис Михайлович, все верно говоришь, прервал боярина князь Иван Хованский, да только хватит вокруг да около ходить. Говори дело! Можно и дело, Иван Федорович, согласился Лыков. Слышно, государь Владислав Жигимонтович идет на Москву. Ишь ты, усмехнулся Хованский и повторил, будто пробуя на вкус: Государь Владислав Жигимонтович. Государь-государь, подтвердил Лыков, я чаю, ты ему тоже крест целовал!

Вообще-то Хованский не был ни другом, ни родственником Лыкову и прочим высокопоставленным гостям. В свое время он верно служил Шуйскому, пока под Зарайском его с Ляпуновым не разгромил покойный ныне Лисовский. Ляпунов впоследствии переметнулся к Тушинскому вору, а князь сидел тише воды и ниже травы, в отличие от своего тезки Ивана Андреевича Хованского, ставшего одним из вождей второго ополчения. После того как непонятно откуда взявшегося герцога Мекленбургского выбрали царем, тот щедро наградил всех участников ополчения, а вот сидевший дома Иван Федорович Хованский остался ни с чем и даже боярского чина, пожалованного еще царем Василием, за ним не признали.