Приключения профессионального кладоискателя

Ну кто в истории и краеведении силен, тот, конечно, знает, что у Сталина было две излюбленные дачи: ближняя – в Кунцево и дальняя – возле села Семеновского. Дачка эта расположилась живописно на месте графского парка бывшей усадьбы Орловых, называемой «Отрада». Зовут ее жители Семеновского еще и бериевской. И вовсе не потому, что одно время – куда Вождь, туда и Пенснастый. А из-за того, что не простая это была Дача, а еще и – своего рода база КГБ. Одна из самых мрачных легенд гласит, что туда постоянно приезжал Берия, и даже первая школа ГПУ была на территории имения, да и много чего еще – до сих пор не рассекреченного.

За справедливость народной легенды свидетельствует самый вид объекта: Дача – глухая, можно пройти в десяти метрах около ее забора и не увидеть. Забор этот – прямо среди леса. Высотою метра четыре уж точно, плюс еще колючая проволока по верху. В сталинские времена через каждые пятьдесят метров дежурил автоматчик с овчаркой. Территория отдыха Вождя – это громадная площадь причудливого графского парка: темные высокие аллеи, величественные купы деревьев, гроты, озера. А в самом имении находилась воинская часть – большое подразделение КГБ – для охраны. Рядом же стояли два барака, в которых обитал со своими семьями персонал. После строжайших многомесячных проверок со всей России туда собирались надежные во всех отношениях люди.

И это маленькое государство в государстве жило своей таинственной жизнью за колючей проволокой и считалось особо охраняемым объектом. Были там свои магазины, своя школа, свой лазарет – для того чтобы контакт с местными у персонала и охраны максимально ограничить. Вам, конечно, интересно, откуда я все это так доподлинно знаю? А дед там служил – почти что с момента образования, годов этак с начала тридцатых, и практически до самой своей смерти. Сначала был военнослужащим, затем, после окончания воинской службы, – переведен техническим специалистом. Да и вообще у меня немало там знакомых среди местных, поскольку село Семеновское – это моя родина. Я с детства наслушался жутей про Дачу. Пересказывали их шепотом, озираясь, – слишком уж весомая «награда» могла ожидать распространителя слухов: этак лет десять бесплатной службы Отечеству с кайлом или пилой в руках на самых дальних и трудных рубежах! Но как и не обсудить, когда и до сих пор оплакивают некоторые семьи исчезнувших жен, дочерей, сестер? Просто выходили из дому молодые красивые женщины и – не возвращались, как в воду канули. Искали, конечно, силами односельчан, потому что в милицию обращаться боялись, прочесывали округу, а потом – каждая семья оставалась наедине со своим горем. Кто-то и жаловаться пытался. Какие-то жалобы прозвучали втуне, некоторые жалобщики таинственным образом исчезли – видимо, так же, как и девушки.

И вот минули страшные времена. В середине 80-х воинскую часть, которая занималась охраной, расформировали, вывели. Имение постепенно приходило в упадок. Впрочем, его реставрировали: покрыли крыши медью – через неделю медь раскрали! Дача содержится в относительном порядке, но теперь ее охраняет минимальное число людей. Бывшая обслуга получила квартиры в разросшемся поселке. А те два барака двухэтажные, которые, по слухам, строили пленные немцы, оставили пенсионерам из бывших обслуги и охранников – век доживать. Повымерли старики, дети разлетелись, и в конце концов бараки запустели: в одном еще какая-то жизнь теплится, а второй давно уж стоит заброшенным. Пустые квартиры хозяйственно закрыли.

Но, как водится, жители поселка и приезжие стали туда лазить из озорства, любознательности или даже с более приземленными целями… Так до меня дошли слухи, что в одном бараке, на чердаке, найден графский архив с перепиской, хранившейся ранее на чердаке главного здания усадьбы. Узнав, что бараком как собственностью никто не интересуется и заручившись хотя и устным, но твердым разрешением местных властей, я решил барак этот обработать на предмет еще каких бумаг из архива, да и вообще – мало ли что Бог пошлет?!

В первый свой приезд осмотрелся: здание большое двухподъездное, в два этажа, не меньше трехсот квадратов. Ясно, что это не два захода и даже не три. На первый раз я обнаружил, что две лестницы ведут на чердак, что повсюду – царство пыли и хлама, а в целом – ничего красивого и интересного. Пахнет прогорклым маслом, ржавчиной, плесенью и нечистотами. Из-под ног метнулись две-три крысы. Взгляд натыкается то на обломки сгнившей жучком изъеденной мебели, то на фаянсовые черепки, то на отсыревшую ветошь. Там – опрокинутый остов старинной швейной машинки, там – дырявый, словно сито, медный таз, здесь – наполовину сожженный альбом с фотографиями, из-за утраченного угла которого выглядывает чье-то пожелтевшее, но все еще юное и прекрасное лицо; тут под ногами хрустят рассыпанные пластиковые бусы, а из кучи хлама жизнеутверждающе торчит розовая кукольная нога…