Приключения профессионального кладоискателя

На обратном пути с моря мы обязательно заезжаем к родне и еще у них гостим неделю. Мои родственники по отцовской линии живут в одном из степных районов Украины – на маленьком хуторе, далеко отстоящем от всех дорог и центров цивилизации. Там царствуют уединение, тишь и милые сердцу простота и добросердечие, там сохранился «оазис старины», в котором нет места суетности и корыстолюбию. И живут люди – по старинке! Не стану говорить, что дома, но сараи и иные усадебные постройки – все покрыты соломой. Там нет асфальта, да и электричество провели не очень давно. Зато любой из великих русских пейзажистов, раз увидев, наверняка написал бы этот уютный хуторок, позволяющий увидеть наяву и своими глазами место действия гоголевских «Вечеров на хуторе близ Диканьки». А кто захочет более детального описания этих мест – отсылаю к полотну Ф. А. Васильева «Деревня» (1869), которое можно увидеть в Государственном Русском музее. И вот в таких живописных и благословенных краях живет моя родня. Конечно же, там отдыхается душой и телом: горилка, сало, свежий душистый воздух, свобода, покой и сон (не до звонка будильника, а – сколько влезет!), возможность вообразить себя садовником или огородником и вдоволь покопаться в земле, шанс побродить по пустынным окрестностям, ощущая себя путешественником или даже человеком творческим, ищущим уединения, а то и просто пособирать ягоды, грибы и полезные травы… и что особенно радует: там человека не грузят, как в крупных городах, потоком бесполезной для него и в значительной мере бессмысленной информации – там мало радио, мало телевизора, а если есть – все равно ничего не поймешь на «украинской мови»!

Поэтому вечерами мои родственники развлекают гостей долгим чаем со всякими пирогами, плюшками и пампушками и неспешной беседой. Я рассказываю им истории из кладоискательской практики, не упускаю случая и похвалиться успехами развития моей «Кладоискательской конторы», зная, что это доставит им радость и своего рода гордость за земляка, станет темой обсуждения между соседями на всю осень и зиму – почти до нового нашего приезда. Ведь на хутор залетает так мало новостей, и, к счастью, в этом благословенном уголке почти ничего не случается и не меняется! Они просвещают меня по мере собственной осведомленности об истории этих почти родных для меня мест: что здесь происходило во время войны, во время революции, дают какие-то более ранние сведения о жизни моих предков, чем они занимались, какого нрава были и обычая придерживались, звучат истории и о местной знати… Постепенно разговор становится обменом разными случаями – как будто новеллами из сборника Дж. Боккаччо «Декамерон»: я им – про свои экспедиции, про городскую современность, они мне – про старину да историю. Увлекаемся порою так, что до первых петухов засиживаемся за столом!..

И вот однажды дед Никита и говорит:

– Ты уж, Володя, приезжай с этим твоим прибором… как его?

– Металлоискателем, – подсказал я.

– Ну да, с ним самым! Покажем тебе воочию, где тут чего было. Походишь – может, чего сыщешь?! Покопайся – у нас никто не копал!

Разговор закончился, но в памяти остался. И вот в прошлом году я, кроме подводного металлоискателя, который беру для пляжного поиска, привез и обычный грунтовой. На хуторе встретили нас, как всегда, радушно. Отдохнув пару деньков, я напомнил родственникам предложение деда Никиты:

– Хватит уж мне отдыхать: руки чешутся о деле! Прибор привез, как условились. Покажите же мне стоящий внимания объект!

– Запросто, – повел плечами дед Никита. – В нескольких верстах отсюда есть заброшенный хуторок. Из коренных в нем последняя жительница осталась – ста-а-а-рая бабка – да, может, несколько дачников наезжают из райцентра летом в земле покопаться.

– Конечно, – подхватила тетя Маруся. – Замечательная бабушка, верующая, православная. Мы ей не раз помогали: то привозили к ней священника, то врача, а когда неурожай случился – то и продукты… Она тебе и быль расскажет, и место назовет!

Согласились наутро ехать. Соседа взяли в товарищи, поскольку у него, хоть и старенькая, а все же «Нива». Дорога была ухабиста, но, к счастью, сухая и довольно прямая. Баба Мила встретила нас на крылечке – как будто знала, что к ней. Это была худенькая согнутенькая старушка с лицом, исчерченным морщинами, будто печеное яблоко. В опрятном переднике и беленьком платочке. Выцветшие голубые глаза ее излучали уже неземные спокойствие и смирение. Ей удивительно подходило имя, означающее «милая людям».