Приключения профессионального кладоискателя

Несколько лет назад, во времена Первой чеченской кампании, я был офицером ФАПСИ и служил при представительстве президента рядом с аэродромом «Северный» в Грозном. Я так и не научился легко, навскидку, отличать чеченца от ингуша или даргинца от лезгина, как умели некоторые мои коллеги. Но отличать боевика от простого солдата умею. И в том, что передо мной классические боевики, я не сомневался. И также был уверен, что в палатке у них и автоматы найдутся, не только пистолет на поясе предводителя.

Тогда еще не прозвучали первые взрывы в Москве, но тлеющие угли в Чечне все явственнее предвещали скорый пожар. Моджахеды Басаева и Хаттаба уже разгуливали на нашей территории. Я был уверен, что эти бородатые – из той же компании. Что им нужно в Подмосковье – можно только догадываться. Но явно не по грибы пришли. Военных и хозяйственных объектов стратегического назначения тут пруд пруди. И это я еще не предполагал, что для этих выродков и обычные жилые дома могут оказаться целью.

Так или иначе, моя жизнь повисла на волоске. Живым я им не нужен. Я же не пленник, не язык, полезной для них информацией не обладаю. Я просто случайный свидетель. От таких избавляются. Я торопливо заговорил, объясняя, что просто проходил мимо, и все такое. В ответ бородатые о чем-то коротко переговорили между собой и рассмеялись.

Стало совсем страшно. Один из боевиков за шкирку подтащил меня к дереву на опушке, за которым начинались заросли орешника. Я уже решил, что все, пришел мой последний час. Но бородатый лишь усадил меня у дерева, завел руки за ствол и крепко их связал. А сам отправился вместе с остальными к палатке. Боевики начали споро сворачивать лагерь, тщательно уничтожая следы своего пребывания.

Мне уже доводилось бывать в опасных ситуациях. Но ни одна из них не могла сравниться с сегодняшней. Вы представляете, что значит сидеть связанным и дожидаться, когда тебя убьют? И гадать – пристрелят тебя мимоходом или перережут горло, как у них водится?

Хотелось орать от отчаяния и бессилия. В голове дикий сумбур, мысли скачут, наталкиваются одна на другую. Надо просить о пощаде! Зачем я им? Я же никому ничего не скажу! Надо ударить ногой того, кто подойдет! Нет, надо высказать им все, что я о них думаю, что сволочи они и враги. Умереть гордо. А может, даже после этого отпустят, ведь, говорят, они уважают мужественных врагов. Да какой я им враг, я же ничего им не сделал!

В голову лезут вообще уже непонятные мысли. Выключил ли я чайник, когда уходил? А что с машиной будет? Она на лесной дороге стоит, растащат же все. А останки тех солдат на соседней поляне? Зачем я их откопал? Лежали себе в земле полвека и еще бы пролежали. А теперь их зверье растащит. Не по-людски получилось. Прости, Господи, что пил вчера, что на службу не пошел в светлый праздник. И что в такой день поперся в лес работать, согрешил.

Сама по себе на губы пришла молитва. И Отче наш прочел, и еще несколько известных мне молитв, вспомнил всех известных мне святых. «Святой угодниче Божий, Сергий Радонежский, моли Бога о мне», «Святой угодниче Серафим Саровский, моли Бога о мне…». И своими словами к Господу Богу обратился, просил его простить меня и помиловать мою душу грешную. И, знаете, легче стало. Не скажу, что стал готов к смерти, но оцепенение исчезло.

Закрыл глаза, расслабился. И вдруг увидел перед собой образ старца – благообразного старика с седой бородой в белых одеждах. Он смотрел на меня спокойно и мудро. «Не бойся, – сказал старец. – Спасен будешь». Я тут же открыл глаза, но никого перед собой не увидел. Но не мог отделаться от ощущения, что это было вовсе не видение.

А тут еще громыхнуло где-то наверху. Подумал, что дождик будет. Освежит напоследок. Посмотрел в небо. Нет, облачность плотная, но не дождевая. А ведь полчаса назад чистое небо было, и солнце жарило, как лазер. Ну хоть помирать не потным буду – даже шутка в голову пришла. Бородатые тоже посмотрели на небо, перекинулись парой слов на своем языке, и один из них пошел к противоположному концу поляны. Видать, спрятано у них там что-то было. А двое продолжили возиться у палатки, собирая вещи.

Неожиданно моим рукам стало легче. Тугие путы перестали давить на запястья. Сначала я подумал, что руки просто онемели и перестали чувствовать. Но позади послышался легкий шорох. Я потянул руки к себе, ощущая, как остатки веревки падают с них, и тут же услышал сдавленное шипение и голос на грани слышимости: «Тихо! Отползай в лес!»

Голос еще звучал, а я уже сполз спиной по стволу в высокую траву и ужом заскользил к близким зарослям. Я ничего не понимал. Кто это? ФСБ? Милиция? Архангел Гавриил? Единственное, что я понимал – смерть каким-то чудом откладывается. Я еще поживу!