Приключения Пуха на Земле и в Космосе

– Сюда, – сказал Кайсын, отдуваясь, и отодвинул лапой железные двери товарного вагона. Я нырнул в темноту, Кайсын за мной. Вместе мы навалились и закрыли дверь.

– Ну, располагайся, – пропыхтел алабай, – через три минуты отправляемся.

Мои глаза постепенно привыкли к темноте. Мы сидели на полу в узеньком проходе, а слева и справа стояли рядами бумажные мешки, картонные коробки, пирамиды из консервных банок, обтянутых пластиковой пленкой…

– Это что? – почему-то шепотом спросил я.

– Это «Чаппи», – сказал Кайсын и расхохотался тоже шепотом. – Собачий корм. Я же говорил, что нам повезло!

И тут поезд тронулся.

Ехали мы весело. Еда для собак? А мы кто же, если не самые настоящие собаки? Значит, это все для нас. Так мы и решили. Сначала попробовали сухой корм из больших бумажных пакетов. Гадость страшная! Пить захотелось невероятно! На станции я сбегал на разведку, как самый незаметный из нас двоих, и в соседнем вагоне обнаружил воду в пятилитровых бутылках. Мы с Кайсыном притащили парочку к себе и напились до отвала. Конечно, тащил Кайсын, а я смотрел по сторонам, чтобы нас не застукали.

Потом мы перепробовали все, до чего смогли дотянуться. Кайсын своими зубищами ловко раскусывал банки пополам. Больше всего мне понравились мясные консервы для щенков, с кусочками курицы и зеленым горошком. А алабаю – для пожилых собак, с говядиной и овощами. Ну, оно и понятно, немолодой уже…

Мы даже не заметили, как приехали. Подождали, пока разойдутся люди, и выползли из вагона. Именно выползли, потому что за дорогу так набили свои животы, что с трудом держались на ногах. Кайсын сказал:

– Теперь мне в поход еды можно вообще не брать. Я за год столько не съедаю, сколько сейчас слопал. Мы, алабаи, обычно очень мало едим.

– А куда мы пойдем? – спросил я.

– А вот! – махнул лапой Кайсын. – Видишь, пески до самого горизонта? Вот туда мы и пойдем. Прямо на юг.

И мы пошли в пески.

11. Пустыня

Мы топали уже третий день. Все песок да песок. Иногда попадались заросли колючих саксаулов и можжевельника. Мне наскучило сразу. А Кайсын бодро шагал вперед, казалось, даже помолодел.

– А тебе что, нравится тут? – спросил я его как-то.

– Это же моя историческая родина, – ответил Кайсын, – я – туркменский алабай. Моих предков вывели здесь знаешь когда? Еще шесть тысяч лет назад. Они пасли и сторожили овец в этих местах. Ты знаешь, что в Алтын-Депе, тут недалеко селение такое древнее было, нашли глиняную статуэтку – собаку, точь-в-точь на меня похожую. Или на моего деда. Или на моего прадеда. Или на прапрапрадеда… В общем, мы за шесть тысяч лет почти не изменились.

«Ишь ты, – подумал я, – а может, моя порода не такая уж и знаменитая… Вон какие удивительные истории Кайсын рассказывает». Я видел когда-то у Девочки Иры в альбоме репродукцию старой картины. На ней была нарисована собачка, очень похожая на меня. Она сидела на руках у дамы в парике, в платье с пышным воротником и оборками. Только я не был уверен – предок мой эта собачка или нет. Поэтому ничего Кайсыну про нее не сказал.

Днем мы спали в кустах или в ямках, которые выкапывали в песке, а на закате отправлялись в путь и шли до самого утра. Постепенно я привык к палящему солнцу, к холодной ночи и к тому, что темнота падала на пустыню внезапно, как одеяло на голову. Кайсын, казалось, совсем не замечал ни жары, ни холода.

Я привык к шорохам, шепотам, скрипам и повизгиваниям ночной пустыни. Утром и вечером на горизонте иногда внезапно появлялись стайки джейранов, козочек на тонких ножках, и так же быстро исчезали. Однажды на камень выползла большая полосатая ящерица и, глядя на нас немигающими глазами, быстро-быстро высовывала змеиный язык.

– Вообще-то это варан – хищник. И очень резво бегает, даже на куст забраться может, – сказал Кайсын. – Лучше его не тревожить.

– Что, и меня может съесть? – поинтересовался я с опаской.

– Конечно, – ответил Кайсын со своей неизменной усмешкой, – примет тебя за мышь и слопает. А полетишь, так за летучую мышь примет и тоже слопает!

Я уже привык к его шуточкам и не обижался.

Когда я сильно уставал, Кайсын вез меня на себе, как лошадь. Только просил не слишком давить за шею. Мне так нравилось сидеть за его круглым затылком и рассматривать звездное небо. Ох, как много звезд над пустыней! И какие же они яркие! В тысячу раз больше и ярче, чем над городом. Я сразу нашел Юпитер, только разок на привале сверился с картой. В шесть вечера появлялась на западе знакомая мышка, играющая в звездный мячик. Через час Юпитер уже прятался за горизонт. И совсем он не удалился, даже, кажется, стал еще ближе.

12. Песчаная эфа

Однажды мы шли всю ночь совсем без отдыха и сильно устали. К тому времени, как стало подниматься солнце, дотопали до небольших зарослей саксаулов.

– Уже недалеко осталось, я это место знаю. Завтра после обеда отправимся в последний переход, – сказал Кайсын, вырыл ямку и завалился на бок. Я покружил рядом и тоже пристроился спать.