Приключения Робина Гуда

С этими словами он пришпорил лошадь и помчался к Малышу Джону. Приподнявшись в стременах, шериф хотел изо всех сил ударить Малыша Джона мечом, но тот увернулся, нырнул под лошадь, и клинок просвистел над его головой, не причинив вреда.

– Дорогой господин шериф, – крикнул он, выскакивая обратно, – пожалуй, я позаимствую у тебя твой превосходный меч!

Ловким движением Малыш Джон выхватил оружие из рук шерифа.

– Эй, Стьютли, гляди: шериф одолжил тебе свой меч! Вставай спиной к спине со мною и защищайся – помощь близко!

– Взять их! – шериф ревел, что есть мочи, точно взбешенный бык. Он снова пришпорил лошадь и подскочил к Стьютли и Джону, что стояли, готовые защищаться, спиной к спине. От гнева и ярости шериф забыл, что в руках у него нет оружия.

– Прочь! – крикнул Малыш Джон.

Тут послышался пронзительный звук горна, и в дюйме от шерифовой головы просвистела стрела. Началось настоящее светопреставление: ругательства, крики, стоны, звон стали, сверкание мечей в лучах закатного солнца, свист множества стрел и отчаянные крики «спасите!», «помогите!».

– Измена! Преступление! – вопил шериф. – Отступаем! Отступаем, не то нас всех убьют! – Он развернул лошадь, и, прокладывая себе путь сквозь толпу, поскакал назад в город.

Робин Гуд и его товарищи легко могли положить половину людей шерифа, если бы только захотели, но они позволили стражникам выбраться из толпы и уйти восвояси, лишь несколько стрел полетели им вдогонку, побудив ускорить и без того резвый бег.

– Эй, погоди! – крикнул Уилл Стьютли вслед шерифу. – Никогда тебе не поймать храброго Робина Гуда, коли не хватает смелости встретиться с ним лицом к лицу!

Но шериф ничего не ответил, лишь пришпорил коня, пониже пригнувшись к его шее.

Уилл Стьютли обернулся к Малышу Джону и глядел на него, пока слезы ручьем не побежали из глаз и он не заплакал в голос. Целуя друга в обе щеки, он повторял:

– Малыш Джон, мой самый верный друг, люблю тебя больше всех на свете! Как мало надеялся я увидеть сегодня твое лицо и встретить тебя на этом свете!

Малыш Джон не смог ничего ответить, потому что тоже плакал.

Потом Робин Гуд построил всех плотным строем, в центре поставил Уилла Стьютли, и отряд медленно двинулся в сторону Шервудского леса, прочь от Ноттингема. Они ушли, как уходит грозовая туча оттуда, где только что бушевала гроза. Десятерых воинов шерифа они оставили на земле ранеными, но никому не было доподлинно известно, чьи руки их сразили.

Итак, трижды пытался шериф ноттингемский схватить Робина Гуда и трижды потерпел поражение. В последний раз он испугался не на шутку, ибо почуял, как близок был к тому, чтобы расстаться с жизнью. Шериф сказал себе: «Эти люди не боятся ни Бога, ни человека, ни короля, ни его слуг. Уж лучше лишиться службы, чем жизни. Отныне я не стану их донимать». Много дней сидел он в своем замке, не осмеливаясь и носа высунуть из дому. Все это время был он мрачен и ни с кем не разговаривал, – шериф ноттингемский стыдился того, что произошло в день несостоявшейся казни Уилла Стьютли.

Как Робин Гуд обернулся мясником

Итак, Робин Гуд трижды не дал себя пленить шерифу ноттингемскому. Он сказал себе: «Как только выдастся удобный случай, я заставлю почтенного шерифа заплатить за все, что он сделал. Было бы славно привести его в Шервудский лес и заставить весело попировать вместе с нами». Захватывая барона или эсквайра, жирного аббата или епископа, Робин частенько приводил «гостей» к своему дереву в лесу и потчевал, прежде чем облегчить их кошельки.

Однако пока Робин Гуд и его товарищи тихо жили в Шервудском лесу и не выходили за его пределы, ибо Робин понимал, сколь неразумно показываться вблизи Ноттингема, покуда шериф так страшно на них разгневан. Но, даже не покидая лесной чащи, они жили весело, забавляясь стрельбой по венкам, подвешенным к ветвям ивы на краю лесной лужайки. По лесу то и дело разносились веселый смех и шутки, потому что каждому промахнувшемуся полагался крепкий удар, от которого неудачливый йомен непременно валился на землю, если за работу брался Малыш Джон. Развлекались они и рукопашным боем, и драками на дубинках, а потому каждый день прибавляли в силе и ловкости.

Так прожили славные йомены почти год, и за это время Робин Гуд не раз подумывал, как бы ему расквитаться с шерифом. Наконец ему надоело лесное затворничество, и в один прекрасный день он взял свою крепкую дубинку и пошел на поиски приключений. Беспечно зашагал он к окраине Шервуда, вышел за его пределы и на залитой солнцем дороге увидел молодого мясника на крепкой новенькой телеге, запряженной ладной лошадкой. Телега была полна мяса. Трясясь в своей повозке, мясник беззаботно насвистывал: он ехал на рынок, день был свежий и ясный, и на душе у него было легко.

– Доброго тебе утра, парень, – обратился к нему Робин. – Ты, похоже, сегодня в прекрасном настроении.

– Так и есть, – отвечал мясник, – отчего ж мне не радоваться? На здоровье не жалуюсь. Девушка у меня – красивей не найдешь в Ноттингемшире, и в этот четверг в Локсли я на ней женюсь!