Приключения Робина Гуда

– Люблю тебя как брата, славный ты малый, – сказал жестянщик, – а иначе не рассказал бы тебе своих новостей, потому что хитер я, парень, и взял на себя важное дело, на которое употребить должен весь свой ум: надо мне отыскать лихого преступника, которого зовут в этих краях Робином Гудом. За пазухой у меня лежит приказ, написанный на пергаменте, с большой красной печатью – все чин чином. Встреться мне этот самый Робин Гуд – предъявлю его красавчику, и если решит он ослушаться, стану дубасить его, пока каждое ребро у него не крикнет «аминь!». А ведь ты живешь в этой местности, может, и сам знаком с Робином Гудом?

– Твоя правда, немного знаком, – промолвил Робин. – И даже видел его сегодня утром. Но, жестянщик, люди говорят, что он ловкий вор. Следи получше за своей бумагой, парень, а то как бы не украл он ее у тебя прямо из-за пазухи.

– Пусть только попробует! – воскликнул жестянщик. – Может, и ловок он, но и я не прост. Э-эх, вот бы встретиться мне сейчас с ним, лицом к лицу! – И он снова закрутил в воздухе дубинкой. – А что за человек он, а, парень?

– Да на меня очень похож, – со смехом ответил Робин. – И рост, и сложение, и возраст – все почти как у меня. Даже глаза тоже голубые.

– Быть не может, – поразился жестянщик. – Да ты зеленый юнец. Я думал, он взрослый и бородатый. В Ноттингеме все очень его боятся.

– И правда, он моложе тебя и не такой дородный, – согласился Робин. – Но, говорят, дубинкой он орудует лучше некуда.

– Может, оно и так, – упрямо сказал жестянщик, – но только я его искусней. Разве не я побил Саймона из Или в схватке на ярмарке в Хартфорде? Однако, раз ты знаком с Робином Гудом, приятель, не отведешь ли меня к нему? Восемьдесят золотых пообещал мне шериф, если я арестую этого подлеца. Десять из них я отдам тебе, если ты мне поможешь.

– Отчего ж не помочь? – ответил Робин. – Но покажи-ка мне этот приказ, парень, посмотрим, правду ли ты говоришь.

– Ни за что не покажу, даже брату родному, – отказался жестянщик. – Ни одна душа не увидит того приказа, пока не предъявлю его твоему приятелю.

– Что ж, пусть так, – не стал настаивать Робин. – Раз мне ты его не покажешь, уж не знаю, кому и покажешь. Вон вывеска «Синего кабана», давай зайдем и попробуем здешний темный октябрьский эль.

Не было в Ноттингемшире харчевни лучше «Синего кабана». Ни одну другую не окружали такие чудные, раскидистые деревья, ни одна другая не была так густо увита жимолостью и ломоносом, нигде не было такого отличного пива и крепкого эля, а зимой, когда завывал северный ветер и снегом заносило кусты, нигде не полыхал такой жаркий огонь, как в очаге «Синего кабана». В такое время здесь всегда можно было увидеть у очага компанию йоменов или поселян: они перебрасывались веселыми шутками, а в чанах с элем покачивались жареные кислые яблочки. Робину Гуду и его товарищам эта харчевня была хорошо знакома, нередко он и его добрые друзья Малыш Джон, Уилл Стьютли и Дэвид Донкастерский собирались здесь, когда лес заваливало снегом. Что до хозяина харчевни, то он умел держать язык за зубами и не болтать лишнего, потому как прекрасно знал, с какой стороны хлеб намазан маслом: Робин и его друзья были завсегдатаями его заведения и лучше посетителей у него не бывало. Они всегда платили по счету сразу, их долг не было нужды записывать мелом на стене за дверью. Поэтому когда Робин Гуд с жестянщиком вошли и потребовали две большие кружки эля, по лицу и речи харчевника никто не догадался бы, что он уже видал Робина Гуда.

– Подожди здесь, – попросил жестянщика Робин, – а я пойду гляну, чтобы хозяин налил нам эля из нужной бочки, – есть у него, я знаю, хороший октябрьский эль, сваренный Витольдом Тамвортским.

С этими словами он вошел внутрь и шепотом попросил харчевника добавить к доброму английскому элю крепкого фламандского вина. Харчевник так и сделал.

– Клянусь Девой Марией, – произнес жестянщик, сделав добрый глоток эля, – этот Витольд Тамвортский – хорошее, кстати, саксонское имя, скажу я тебе, – варит такой крепкий эль, какого сроду не касались губы Уота Яблоневой Дубинки.

– Пей, приятель, пей, – воскликнул Робин, сам лишь слегка смочив губы элем. – Эй, хозяин! Принеси-ка моему другу еще одну кружку. А теперь споем, друг мой дорогой!

– Конечно, любезный приятель, – согласился жестянщик, – я спою тебе песню, ведь такого эля я не пробовал за всю свою жизнь! Клянусь Девой Марией, да у меня уже в голове гудит! Эй, хозяйка, иди послушай мою песню, и ты, милая девушка, иди сюда! Лучше всего я пою, когда глядят на меня красивые глаза.