Приключения Родрика Рэндома

Но в три часа ночи корабль наскочил на мель и крепко засел на песчаной косе. Это происшествие взбудоражило всю команду. Немедленно спустили шлюпку, но мы не знали, где берег, и должны были ждать рассвета. А в это время ветер усилился, и волны начали бить о шлюп с такой силой, что угрожали разнести его в щепы. Канонира освободили и спросили его мнения; он посоветовал капитану срубить мачту, чтобы облегчить судно; но это делу не помогло: матросы, видя, что положение отчаянное, по обычаю, разбили сундучки офицеров, переоделись в их костюмы, распили без церемоний их вино, и пьяное бесчинство началось.

В разгар этого буйства я спустился вниз, чтобы спасти свои пожитки, и обнаружил, что помощник плотника разбивает топором каюту казначея, преспокойно при этом посвистывая. Когда я спросил его, зачем он это делает, он хладнокровно ответил:

- А я хотел только попробовать ром казначея, больше ничего.

В этот момент появился казначей и, увидев свое добро в опасности, горько пожаловался на несправедливость и спросил парня, зачем ему нужно спиртное, когда через несколько минут он отправится на тот свет.

- Эх, была не была! - сказал грабитель. - Будем жить, пока можно!

- Ах ты, жалкий негодяй! - вскричал казначей. - Какова будет твоя участь на том свете, если ты помрешь грабителем!

- Должно быть, попаду в ад, - невозмутимо ответил тот, а казначей упал на колени, умоляя господа о том, чтобы мы не все погибли из-за одного Ионы. * Пока шла эта беседа, я облачился в лучший свой костюм, прицепил тесак, заткнул за пояс заряженные пистолеты, захватил с собой все, что было можно, и поднялся на палубу, замыслив воспользоваться первым удобным случаем, чтобы достичь берега, который мы увидели на рассвете в трех милях впереди. Крэмпли, убедившись в тщетности своих попыток снять корабль с мели, порешил позаботиться о своем спасении и спустился в шлюпку, а как только он спустился, вся команда бросилась за ним и шлюпка неминуемо должна была опрокинуться, если бы не нашелся кто-то поумнее других и перерубил канат, после чего шлюпка отошла.

Прежде чем это произошло, я всячески пытался в нее попасть, но мне мешал капитан, столь жаждавший не впускать меня в шлюпку, что не обращал внимания на поведение других. Придя в ярость от такого бесчеловечного пристрастия и видя, что канат перерублен, я выхватил из-за пояса один из пистолетов и, взведя курок, поклялся застрелить каждого, кто преградит мне дуть. С этими словами я напряг все свои силы и прыгнул в шлюпку, содрав при этом прыжке кожу с голеней. Падая, я случайно опрокинул Крэмпли, который, поднявшись, хлопнул меня несколько раз кортиком и приказал матросам швырнуть меня за борт, но они были слишком поглощены собственной своей безопасностью и не обратили на это внимания.

Хотя лодка была сильно перегружена, а море вздымалось весьма угрожающе, мы ухищрились добраться до суши через час после того, как расстались сошлюпом. Как только я ступил на terra firma {Твердую землю (лат.).}, мое негодование, столь долго во мне клокотавшее против Крэмпли, прорвалось наружу, и я немедленно вызвал его на поединок, предлагая ему выбрать один из моих пистолетов. Он схватилодин из них без всяких проволочек и, прежде чем я успел взвести курок на другом, выстрелил в упор мне в лицо и отбросил пистолет.