Приключения Родрика Рэндома

Это обстоятельство повлекло за собой мой вопрос о сэре Тимоти Тикете, который, по словам Нарциссы, столь преуспел, возбуждая ее брата против меня, что невозможно было вывести брата из заблуждения, и ее собственное доброе имя пострадало от недостойной клеветы сэра Тимоти; она сообщила также, что весь приход был поднят на ноги и охотился за мной, и она невыразимо боялась за меня, хорошо зная, как мало будут значить моя невиновность и ее свидетельства для невежественных, предубежденных, жестоких людей, которые судили бы меня в случае моей поимки; рассказала она также, что сэр Тимоти, пораженный апоплексическим ударом, начал поправляться с большим трудом и, страшась смерти, стал к ней готовиться, почему и послал за ее братом и с великим сокрушением сознался в своем зверском покушении на нее и снял с меня возведенные им обвинения в нападении, грабеже и сношениях с ней; после этого признания он прожил еще месяц в весьма плачевном состоянии и умер от второго удара.

Каждое слово, сказанное сим дорогим существом, укрепляло узы, которыми я был к ней привязан. Мое злонамеренное воображение начало работать, и бурная моя страсть вновь пробудилась, когда возвращение Фримена помешало искушению и помогло укротить возникшее волнение.

Скоро и сквайр ввалился в комнату, протирая глаза, и потребовал чаю, который он пил из маленькой чаши, предназначенной для бренди, тогда как мы пили его, как обычно. Нарцисса покинула нас, чтобы навестить тетку, и когда мы с Фрименом собрались уйти, охотник на лисиц так упорно уговаривал нас провести вечер у него в доме, что мы вынуждены были согласиться.

Что до меня, то я был рад такому приглашению, благодаря которому я мог бы побыть дольше в обществе его сестры, но я очень боялся рисковать потерей ее уважения, участвуя с ним в попойке, которую, судя по его нраву, он должен был затеять. Но этого избежать было невозможно; я надеялся только на свою сильную конституцию, которая будет сопротивляться опьянению дольше, чем конституция сквайра, а в остальном решил положиться на доброту и рассудительность моей властительницы.

Наш хозяин приказал немедленно после чая подать на стол напитки и стаканы, собираясь пить тотчас же, но мы решительно отказались приступить к выпивке так рано и предложили провести часок-другой за вистом, коим и занялись, как только вернулась Нарцисса. Поначалу мне выпало иметь партнером сквайра, и, поскольку мои мысли целиком были поглощены более интересной игрой, я играл столь плохо, что он потерял терпение, стал нещадно ругаться и угрожать, что потребует вина, если не получит другого партнера. Это желание было удовлетворено, я перешел партнером к Нарциссе, и он выиграл по той же самой причине, по какой раньше проигрывал; я был счастлив, моя очаровательная партнерша не выражала недовольства, время текло очень приятно пока нам не сказали, что в соседней комнате приготовлен ужин.

Сквайр был взбешен тем, что вечер проходит без пользы для него, обрушил свою месть на карты, которые разорвал и с проклятиями швырнул в камин, пригрозив, что мы возместим потерю, ибо будем пить быстрее и большими стаканами; действительно, едва только ужин кончился и моя очаровательница удалилась, он стал приводить свою угрозу в исполнение.

Перед нами поставлены были три бутылки портвейна (он не пил другого вина) и столько же больших стаканов, и каждый из нас немедленно наполнил стакан до краев из своей бутылки, а затем осушил залпом.

Хотя я выпил этот стакан, а вслед за ним и другой, не колеблясь и не обнаруживая не охоты, с такой же быстротой, с какой их наполнили, но понял, что моя голова не выдержит большого количества таких стаканов. Устрашенный настойчивостью сквайра, приступившего к выпивке с таким пылом, я решил возместить недостаток сил стратагемой, которую тотчас же и применил, как только он потребовал новые бутылки. Вино было крепкое и бросалось в голову, я уже захмелел от выпитого, Фримен осоловел, а сам сквайр оживился до того, что загорланил песню.

Когда я увидел новые бутылки, я прикинулся весельчаком, позабавил его французской песенкой о кутеже, и хотя он ее не понял, но пришел в восторг; а затем я заявил ему, что лучшие и умнейшие люди в Париже никогда не возятся со стаканами и спросил, найдется ли у него в доме кубок или чаша вместимостью в кварту вина.

- Тысяча чертей! - воскликнул он. - У меня есть серебряная миска, в нее войдет как раз кварта! А ну, болван, давай ее сюда!

Сосуд принесли, я попросил его вылить бутылку в миску, что он и сделал, затем я подмигнул ему весьма развязно и сказал:

- Ваше здоровье! Он уставился на меня и вскричал:

- Как? Одним духом, мистер Рэндан?!

- Одним духом, сэр! Вы не мокрая курица! Мы от вас не отстанем!

- Не отстанете? - спросил он, пожимая мне руку. - Чорт с ней! Я выпью ее, хотя бы до дна была целая миля. За лучшее знакомство с вами, мистер Рэндан!