Приключения русского художника. Биография Бориса Анрепа

Дорогой Борис!

Как было мило с твоей стороны написать мне. Мне бы хотелось как-нибудь использовать твою незаменимую помощь, однако, боюсь, в данный момент это невозможно.

Но ты сделал долгие безрадостные часы не столь ужасными своим изысканно прекрасным камином – здесь, у Литтона, я постоянно сижу у огня, смотрю на твою мозаику и благодаря ее живой прелести набираюсь сил.

Сегодня ему немного лучше, но ты понимаешь, как печально сидеть рядом с тенью человека, которого любишь с каждым днем все больше. Даже в самые тяжелые часы он не терял остроты ума. Его твердость духа удивляет всех специалистов. Он был очень тронут, когда я передала ему от тебя привет.

Литтон умер 21 января. Через два месяца Каррингтон, обе-зумев от горя, настояла на том, чтобы ее оставили в Хэм-Спрей одну, и выстрелила себе в живот.

Ральф Партридж унаследовал дом, библиотеку Литтона и фарфор Каррингтон. Он женился на Франсес Маршалл, с которой у него был давний роман. В качестве свадебного подарка Борис сделал каминную доску, украшенную изысканными морскими раковинами, которая тогда же была установлена в Хэм-Спрей. Борис с Марусей часто бывали в этом доме.

Франсес Партридж считала Марусю забавной: она скрашивала собою общество, делая проницательные замечания грудным, низким от курения голосом. Кроме того, она была женщиной со множеством наивных русских суеверий и предрассудков, любила национальную кухню – соленые огурцы и селедку, молочного поросенка и кашу; ей нравилось элегантно одеваться, но не боялась она и жизненных трудностей. Ее мнения всегда были определенными и категоричными. Борису нужна была ее преданность, поскольку его благополучие во многом зависело от восхищения его мужественностью, умом и талантом. Хелен всегда смотрела на него более критически, чем Маруся, и это испортило их отношения задолго до появления Роджера Фрая.

Блумсберийское общество разделилось на тех, кто поддерживал Хелен, и тех, кто был на стороне Бориса. Но благодаря Фраю у Хелен теперь появилась возможность более широкого общения, включавшего еще и кембриджский кружок. Среди ее знакомых были Морган Форстер, Мейнард Кейнс, Бертран Рассел, Дэди Райлендз, Сидни Сэкстон Тернер и Дезмонд Маккарти; кроме того, чувство восхищения и любви вызывали у нее и французские интеллектуалы – семья Бюсси, Шарль и Мари Морон. Среди более молодого поколения – Кеннет Кларк, которого она, впрочем, считала чересчур оборотистым. Фрай же был потрясен, когда Кларк, вернувшись из Италии, привез с собой маленького бронзового Донателло за 25 фунтов. Через Игоря, к тому времени студента Юниверсити-колледж, состоялось знакомство с такими молодыми художниками, как Уильям Колдстрим, Клод Роджерс и Виктор Пасмор, к которым Хелен и Фрай относились с симпатией и желанием помочь.