Приключения русского художника. Биография Бориса Анрепа

Дорогая леди Тредегар,

мне было очень жаль узнать от Вашего секретаря, что у Вас возникли новые сложности со строительством дома. Я вполне понимаю, что работа не может продолжаться до особого уведомления. Однако мне бы хотелось услышать от Вас, могу ли я продолжать подготовку в мастерской, что займет несколько месяцев, или Вы считаете, что лучше отложить и эту часть моей работы, пока меня не известят специально.

Я был бы Вам чрезвычайно признателен, если бы Вы могли предоставить мне аванс в размере 300 фунтов, поскольку я уже затратил значительные суммы, покупая материал, и в настоящее время нахожусь в стесненном положении.

Пожалуйста, не думайте обо мне плохо из‑за доставленного Вам беспокойства по поводу денег, но, кроме моих официальных дел, я рассчитывал на этот заказ как на надежную работу, которая продлится всю зиму.

Очень благодарен Вам за согласие пожертвовать витражом ради моей мозаики.

Я, без сомнения, изменю центральную часть пола, чтобы угодить самому щепетильному чувству приличия.

Надеюсь увидеть Вас до Вашего отъезда за границу.

Искренне Ваш,

Б. Анреп.

Рисунок пола утрачен, поэтому неизвестно, в чем состояло его неприличие. Как бы то ни было, леди Тредегар аннулировала заказ и не заплатила ни пенса. В отместку в день Гая Фокса дети Анрепов сжигали ее чучело на костре[49].

Пол для дома Этель Сэндз был великолепен. Когда он был закончен, мисс Сэндз была в восторге от его изысканного цвета и рисунка и вовсе не расстроилась, обнаружив, что он не сочетается ни с чем вокруг: мебель фирмы “Омега” выглядела тут глупо, а картины на стенах казались совершенно неуместными. Проблема была решена, когда Борису поручили выполнить мозаику также и для стен, но то, каким образом мисс Сэндз сделала свой заказ, вызвало в душе художника горькие чувства. Вот что он писал Хелен в Нью-Ромни: