Приключения Ружемона

Вслед за пиром мы видели, как на лужайке, неподалеку от нас, началась страшная схватка между четырьмя туземцами из числа тех, которые участвовали в избиении наших бедных матросов. Как мы догадались, эта схватка должна была решить, кому владеть нами. И вот это чудовище, с выпяченными скулами и впалыми, злыми глазами, остался победителем в бою. Однажды ночью, — о, боже, дай нам силы, поддержи нас, — и вспомнить-то об этом страшно, — это чудовище явилось перед нами и знаками стало объяснять, что наша наружность очень нравится ему»… (Здесь рассказ мисс Роджерс должен быть прерван по весьма естественным причинам, но могу уверить своих уважаемых читателей, что ничего более возмутительного и ужасного никто не в силах себе вообразить.)

«Раз темной ночью нам удалось уползти из лагеря чернокожих, не возбудив ничьего подозрения и не разбудив никого из крепко спавших туземцев. Не долго думая, мы кинулись бежать прямо к морю с намерением утопиться и тем сразу покончить с этой жизнью, которая для нас была гораздо хуже смерти. Но, как видно, нас хватились, — ив тот момент, когда мы уже достигли достаточной глубины, кучка озлобленных туземцев кинулась догонять нас и настигла прежде, чем мы, напуганные и ошеломленные, успели опомниться и сделать что-либо.

После этого случая нас стали держать взаперти и перевели в другое место. С тех пор мы ни разу не покидали этой ограды и навеса, под которым укрывались. Теперь всякая мысль о побеге стала уже совершенно невозможной и мы обратились к Богу. Большую часть времени мы посвящали молитве, прося у Господа смерти, которая, наконец, освободит нас от этой страшной агонии, так как жизнью наше существование даже назвать нельзя. Нас немало удивляло, что туземные женщины, также совершенно нагие, как и мы, так мало страдали от резкого холода, от которого так ужасно страдали мы; но впоследствии мы узнали, что они смазывали все свое тело особого рода клейким жиром, который образует у них на теле совершенно непроницаемую броню. В течение трех последующих месяцев наши чернокожие обладатели постоянно перекочевывали с места на место и все время таскали нас за собой, обращаясь с нами положительно как со скотом. Пища туземцев, состоявшая из кореньев, мяса кенгуру, улиток, змей, гусениц и скорпионов, была нам до того омерзительна, что нам пришло на ум совершенно отказаться от пищи в течение нескольких дней и таким образом достигнуть нашей цели, т. е. умереть с голода.

Вероятно, заподозрив наш замысел или же просто из злобы, чернокожие силой принудили нас проглотить несколько кусков очень странного вида мяса, угрожая нам пыткой. Быть может, вас удивит, что несмотря на то, что сама жизнь стала для нас нестерпимою мукой, мы все же в большинстве случаев повиновались нашим мучителям. Но иногда мы умышленно отказывались исполнять их требования и старались озлобить их, в надежде, что, выведенные из терпения, дикари пронзят нас своими страшными копьями или убьют палицами. Но, увы! — даже и в этом надежды наши не оправдались.

Дни проходили за днями в мучительной тоске и безнадежном отчаянии; не только каждый час, но каждая минута были для нас нестерпимой пыткой. Однако мы с тайной радостью начали замечать, что становимся день ото дня слабее и силы наши иссякают, я полагаю, от истощения. Мы начинали временами впадать в забытье, бредили наяву, и даже делались все менее и менее чувствительными как к зною, так и к холоду; мы даже перестали ощущать голод, мучивший нас нестерпимо. Без сомнения, смерть вскоре освободила бы нас, если бы вы не явились как раз вовремя, чтобы спасти нас»…